Пенелопа сделала все возможное, чтобы облегчить страдания больной. Она прикладывала ей холодный компресс, поила водой и микстурой, пустила кровь, помешивала угли в камине, дабы огонь не погас. Затем она заглянула к Дороти. Больная девочка тяжело дышала, ее голова была очень горяча. Она лечила ее так же заботливо, как и мать. Пенелопа просидела у ее кровати битых два часа, пока не убедилась, что девочке получше. Перед сном она решила еще раз заглянуть в комнату матери, дабы смочить компресс. Убедившись, что все в порядке, она повернулась, чтобы выйти, как вдруг услышала слова:
– Мисс…– еле слышно шептала больная, – мисс…Эсмондхэйл…
– Да, Сара, – ответила Пенелопа – я здесь.
Сара пришла в себя, может быть ей стало лучше. Ее блуждающий взгляд не мог остановиться на какой-либо точке. Пенелопа присела около нее, больная заметила ее и с трудом повернула голову.
– Мисс…Эсмондхэйл, как мои дети? – чуть слышно произнесла она.
– Малыш Джозеф крепко спит, Дороти – тоже, – с вымученной живостью молвила Пенелопа.
– Я спала, мне снилось, будто слышу, как малютка плачет.
– Вам это приснилось, – успокоила Пенелопа.
– С ним все в порядке?
– Да, он в порядке – крепыш, поел и уснул довольный жизнью.
– Правда? – успокоилась Сара, глядя на Пенелопу.
– Да, да, – подтвердила та.
– А Дороти? Как Дороти?
– Ей лучше.
– Она… я слышала ее кашель.
– О, она кашлянула раза два, и то от волнения за вас.
Пенелопа сделала непроницаемый, спокойный, уверенный вид, чтобы не выдать, как, собственно, обстоят дела. Больной не нужно волноваться, это не пойдет ей впрок.
– Спасибо, – тихо ответила Сара, – мисс… Эсмондхэйл – вы наша благодетельница.
– Да бросьте, я лишь немного за вами присматриваю, мне не тяжело, это ведь, знаете, сейчас мое призвание – помогать приболевшим людям. Вот вылечу вас, тогда пусть мистер Кроссел знает, что я кое-чему научилась.
Сара попробовала улыбнуться, эти бодрые речи безмятежной, на ее взгляд, Пенелопы понемногу успокаивали ее тревогу.
– Вылечите меня – нет.
– Почему нет? Вот выздоровеете, тогда сядем с вами в моей комнате за чашкой горячего кофе, я вам поведаю, как я обучалась шить больного, посмеемся от души, особенно как сердился Кроссел.
– Нет… мисс Эсмондхэйл, не обманывайтесь, я чувствую…. – она была очень слаба, чтобы так долго говорить.
– Вы чувствуете слабость, ибо я пустила немного крови.
– Нет, я чувствую свой…конец.
– Конец? Нет, вы еще молоды и бросьте свои шуточки.
– Это не шутки… – она тяжело вздохнула
