– Мисс Эсмондхэйл – вы чудное создание, жаль, что моя “милая матушка” не отпускает вас от себя, мы бы смогли быть подругами.
Джулия улыбнулась, хотя внутренне соглашалась со словами Элисон – ее специально держат подле себя, чтобы якобы не допустить тлетворного влияния этой женщины, хотя она ей симпатизировала, но больше скорее, что она мать Руперта и в будущем девушке очень хотелось породниться с семьей Майерсонов.
Неожиданно к Элисон подошла ее горничная, увидев, что госпожа не сама, служанка замялась. Поэтому миссис Майерсон поспешно извинилась перед девушкой и исчезла в темноте, затем скрипнула дверь. Джулия крайне удивилась, да и в такой обстановке трудно что-либо утверждать, недаром ведь говорила ее няня, ночь – час призраков.
Прогулка столицей была продумана до мелочей, так, чтобы наездники, в особенности дамы, посетили много различных красивых мест и не сильно переутомились. Леди вообще вредно подолгу бывать на свежем воздухе пешими, ибо это портит ее цвет лица, а что уже говорить о верховой езде. Здоровым румянцем обладают только простолюдинки, а леди всегда должна быть слегка бледна – это признак аристократизма. Хотя мужчинам любых сословий разрешалось скакать на лошадях галопом и это приветствовалось, закаляло и без того сильных дух и приносило пользу здоровью. А дамы – они ведь такие хрупкие и болезненные и их не стоит переутомлять.
Лошадей должны были подать сразу после завтрака, поэтому Элисон и мужчины сели за стол в дорожных костюмах. Леди Файнел не могла позволить себе такого безобразия, она давно уже махнула рукой на Элисон, считая ее манеры одичавшими за годы супружества и проживания в деревенской глуши. А вот Джулии тетка запретила садиться за стол в амазонке, это еще хуже, чем появится в дезабилье[1].
Завтрак был приготовлен походным, сэр Магнус никогда не объедался за столом, Диана вполне удовлетворила голод яичницей с беконом и бутербродами с голландским сыром. А вот Мориссон пожаловался на отсутствие привычного блюда из телятины с тушенными овощами, ватрушки и варенье для него не десерт, а еще бы ему хотелось выпить кофе с апельсиновым бренди, вместо чая. На эту жалобу отреагировала только Элисон, заявив, что по пути они обязательно заедут в ближайшее кафе.
– “Торфантон” – неплохое местечко, жаль только нам не по пути, – заметил приободренный Мориссон.
Переодевание Эммы и Джулии заняло некоторое время. И хотя барышня оделась быстро, она не решалась покинуть свою комнату, пока не услышит скрип открывающейся тетушкиной двери. Для этого она приказала Джесси занять смотровой пост через щелочку, а сама тем временем задумалась о своих призрачных надеждах. Леди Файнел в свою очередь одевалась очень неохотно, желая или избежать, или поскорее покончить со всей прелюдией учтивости. Настойчивость мужа поистине оказалась противна ей, но перечить она побоялась, хотя собственное желание рисовало ее на софе, лениво перечитывающую сборник стихов Уолтера или очередной томик Шекспира и думать о том, что Элисон и ее дражайшее чадо где-то далеко. И Джулия могла тогда избежать прогулки, однако вчера Эмме показалось, что девушка не возражала и охотно принимала участие в обсуждении маршрута. Как же это унизительно! Как не пыталась она унять свой гнев, но ее то и дело сводили с ума бесконечные предложения миссис Майерсон посмотреть то-то и то-то, заехать туда и сюда. Да и сегодня эта змея испортила настроение:
