Возможно Диана и сама вскорости смилостивилась бы, и отозвала Пенни домой в ближайшее время, но теперь вынуждена была это сделать не по собственной воли, а по принуждению. Всем своим знакомым, удивляющимся, что старшая дочь отсутствует, дама рассказывала, что отправила ее в Шотландию, по желанию девушки ухаживать за престарелой теткой, которую та якобы обожала. Это была сущая ложь, но она красиво прикрыла ужасающую правду о семье Эсмондхэйл, чтобы оставаться такой же благочестивой леди в глазах остальных.
Она взглянула на Джулию, которая сердито всматривалась в вечерний пейзаж. Глаза Дианы словно выцвели от многочасового рассматривания мелькающих деревьев и кустарников, даже круги проступили и веки отяжелели. Их просторный экипаж подъезжал к Майденхэду. Миссис Эсмондхэйл решила остановиться и заночевать в городской гостинице “Три Уолтера”, а на следующий день пересесть на поезд и так добраться до Лондона. Это была пока еще небольшая железнодорожная ветка, курсирующая от Паддингтона до дороги Епископа (Вестминстер).
Узнав, что Пенелопа вернется в Фортенхолл, Диана поспешила отослать письмо сестре, предполагая скорый их визит в Лондон.
Дом Леди Файнел на улице Оксфорд-стрит, Джулия всегда считала настоящим королевским дворцом, колыбелью утонченного аристократизма и светского величия. Особенно это ощущение усиливалось, когда барышня прогуливалась по огромному холлу на первом этаже, подымалась по широкой главной лестнице, покрытой ярким кроваво-красным ковром и уставленной различными скульптурами греческих богинь. Казалось, каждый звук в этом особняке отдавал эхом, которое отражалось от мраморных колон, гладкого сверкающего пола и безмолвных изваяний.
Первый этаж напоминал Джулии картинную галерею, которые частенько любила посещать ее мать. Самое почетное место было отведено для портрета нынешних хозяев: молодая Леди и ее муж уже в несколько преклонном возрасте. В глазах Эммы читалось довольство своим положением, ну а Сэр Магнус Файнел, как всегда, хмур, неулыбчив и зол.
“Интересно он хоть когда-нибудь был счастлив или доволен?” – пронеслось в голове мисс Эсмондхэйл. Сколько она себя помнит, посещая этот дом, ее дядюшка (если ей позволено так его величать), всегда пребывал в скверном настроении и мало обращал внимания на родственников второй жены. Его приветствия ограничивались холодным кивком и возможно парой фраз о лондонской погоде. Но даже такой расклад не отпугивал Джулию, она с самого первого дня пребывания в этом доме, мечтала оказаться на месте своей тетки и так же гордо и почетно взирать с фамильного портрета на восхищенных потомков. И как схожи они были в этот момент, у Джулии был тот же оттенок волос, что и у Эммы, доставшийся ей от сэра Мориссона – деда Джулии. Тот же цвет глаз, та же горделивая осанка, нет, она просто обязана войти в светское общество, ибо жилка утонченного аристократизма протекает в ее крови.
