– Что там?
– Топот. Не пойму. Вроде, оружие не бряцает. Какое–то переселение народов.
Из поросли растений на обочине выглянула узкая мордочка ушастой лисицы. Она уже сменила серый весенний наряд на обычную зеленую шубку. Хищница с интересом осмотрела нас и юркнула обратно в траву, мышковать дальше. Высоко над лугом распластали на восходящих теплых потоках воздуха свои кожистые крылья нектарные нетопыри. К тому моменту, когда мы, запыхавшись, перевалили за гребень холма, я уже представлял картину, что откроется перед нами. Стадо. Куда хватало глаз – разбрелись сотни голов всяческой домашней животины. Кого здесь только не было. И тягловые волы с рогами длиной в четыре локтя и болотные коровы. Отары цветных ангорских овец, сбившись группками, напоминали разлитую по земле палитру красок. На обочине сидел немолодой пастух, хоббит по происхождению, и с чувством полного удовлетворения миром курил маленькую изогнутую трубочку. Мы миновали трех гладкокожих коз с черными ободками вокруг круглых совиных глаз и приблизились к труженику. Он дружелюбно поприветствовал нас, помахав розовой ладошкой, но трубку изо рта не вынул. Пастух сидел, закутавшись в шерстяное пончо с пестрым геометрическим орнаментом, из–под которого выглядывали носки коричневых кожаных сапожек. В его густой шевелюре затерялась маленькая квадратная тюбетейка.
– Здорово, дядя! Водички не найдется? – Махор вытер со лба выступившие от долгой ходьбы капли пота.
Полурослик сунул руку под свое цветное покрывало и протянул баркидцу плоский бурдюк.
– Ого! Вино! Вот так ситуация! Буль–буль–буль… О–о–о–ох, как полегчало–то. Благодарствую, дядя! А чей это табун, косяк или как там оно называется?
– Господина Шушела, распорядителя ярмарки, – охотно пояснил хоббит. – Ну не вся скотина евойная, само разумеется. Вон те волы, с синими ленточками на рожьях, они пришлые, торговцы из мира Болота вчера в общее стадо сдали. Ничего себе господа, хоть и ящеры. И в броне с ног до головы! А это–то зачем, вот скажи на милость? Кому нужна такая фанаберия, добрый человек? Когда у нас ни войск, ни разбойников в степях отродясь не водилось. Куды, спрашивается, навьючились остромодрые? Говорят, такая у них форма одежды положена. Чудаки! А там, дальше, видите, с тремя отростками пасутся и шкура малиновая, как у вареного рака – так это быки почитай из самого Инферно. Магоги третьего дни разбили на ярмарке отдельный табор. Крыша острая и на шесте типа огня… Реклама, торговая марка – вон что выдумали. Брешут, поди, как полагаете? Только к ним мало кто заходит. Товар так себе, а жару–то, жару и не продохнуть! Вот к гномам, да к эльфам, вот это – да! У ентих купцов возле шатров всегда народ колготится. И работа хорошая и цена сообразная! А твой друг, он из каких родов будет, добрый господин? Я чтой–то не пойму: ящер – не ящер, то ли гнолл, то ли помесь какая, извиняйте, конечно, за такое нецензурное выражение?
