Не ожидая ответа, он повернулся и вышел. Долго сдерживаемый гнев, душивший Иосэфа, так утомил его, что он вскоре заснул и проснулся только несколько часов спустя. Отдых восстановил его силы, дал возможность, со свойственным ему хладнокровием, обсудить положение вещей и взвесить шансы за и против. Потифэра был прав: начинать громкий процесс с могущественной и чтимой народом кастой было рискованно. Согласится ли на это и Апопи? Ведь, несмотря на ненависть его к жрецам, официально он всегда выказывал им свое благоволение. А смерть Аснат навсегда отнимет у него обожаемую прелестную женщину, одно воспоминание о которой, даже и теперь, заставляло биться его сердце.
– Приходится молчать! Ну, да они от меня не уйдут, я еще припомню им это, и случай отомстить тебе, проклятая каста, у меня будет наверно! – прошептал Иосэф сквозь зубы.
В тот же вечер он писал своему тестю: «Я обдумал и решил скрыть от фараона покушение, жертвой которого я сделался, с условием, что ты и все твои присные на этих же днях оставите Мемфис. Дочери твоей я прощаю и оставляю ей должное место в моем доме; но не хочу, чтобы она была подчинена вашему влиянию, внушающему ей чувства, противные ее долгу. Если же, несмотря на это, ты все-таки останешься здесь и станешь отвращать от меня сердце твоей дочери, я буду, к сожалению, вынужден прибегнуть к строгости закона».
Получив это послание, Потифэра облегченно вздохнул. Перспектива скандального процесса, каков бы ни был его исход, была в высшей степени неприятна жрецам, а мысль убить свою дочь, дабы тем избавить ее от рук палача, была ему невыносима. Он понимал к тому же, что красота Аснат обворожила Иосэфа и что лишиться жены, добытой с таким трудом, он не в состоянии. Как ни противна была эта любовь в глазах Потифэры, но в настоящем случае она сослужила свою службу. Он отдал приказ своим: не мешкая, готовить все к отъезду.
На следующий день Верховный жрец, в сопровождении жены и сына, отправился во дворец Адона. Иосэф встретил их с некоторым удивлением, но понял тут же, что это посещение было ответом на его письмо, когда Потифэра объявил, что важные дела призывают его в Гелиополь и что, назначив свой отъезд на завтра, он пришел проститься с ним и с дочерью.
Ввиду присутствия писца и одного из служащих, прощание, хотя и торопливое, носило оттенок сердечности. Майя, мужественно глотавшая свои слезы, и Армаис обнялись с зятем; затем Иосэф объявил, что жена его слегка нездорова и он проводит их к ней. Доведя их до дверей половины Аснат, он вернулся обратно.
