В этот момент в дверях показался Потифэра; он был бледен и расстроен, но голос его был чист и тверд, когда он резко произнес:
– Да, дочь моя, твоя жертва необходима, и по моей воле ты станешь супругой этого человека! Будь же сильна и с достоинством неси то, что ниспослано тебе судьбой.
Безмолвно бросилась Аснат в его объятия, словно ища у него поддержки; но пережитое волнение и напряжение нервов превысили ее силы, и она потеряла сознание. С помощью одного из жрецов Потифэра отнес ее в комнату, оказал необходимую помощь, а затем, строго-настрого запретив своей жене и сестре всякое внешнее выражение горя, которое еще более усилит возбужденное состояние молодой девушки, вернулся опять к своим собратьям. Когда все разошлись, Верховный жрец принялся обсуждать с Потифаром все необходимые приготовления, вызванные случившимся. На первых порах они порешили, что Потифэра с семьей на завтрашний же день переберется в собственный дом, чтобы избавить Потифара от необходимости встречать и принимать Иосэфа, первого посещения которого, по всем вероятиям, можно было ждать дня через три. Адон отбыл из столицы накануне по важному делу и, вероятно, явится только к официальной помолвке, так как вряд ли он заблуждался насчет радости, которую мог вызвать подобный союз. Когда Аснат пришла в себя, полная апатия сменила в ней прежнее возбуждение; как разбитая, лежала она; думать и что-либо соображать она была совершенно неспособна; наконец, утомление взяло свое и она забылась тяжелым лихорадочным сном, который все-таки подкрепил ее силы, и, проснувшись, почувствовала себя несравненно спокойнее. Теперь в ночной тиши, совершенно одна, она без помехи могла обдумать, какой страшный удар обрушился на нее, разбил ее счастье и перевернул всю ее жизнь.
С удивительной ясностью представилось ей лицо Иосэфа. При воспоминании о пламенном взгляде, как молния пронизавшем ее, дрожь пробежала по ее телу; как-то взглянет он на нее теперь, когда они встретятся уже женихом и невестой! Несмотря на все дурное, слышанное ею об Адоне, ей не удавалось возбудить в себе то отвращение и презрение, какое он внушал ее близким; он был красив, могуществен – первый в Египте; по внешности, как и по манерам, он был человеком ее общества. Но воспоминание о Горе и неизвестность ожидавшего ее будущего омрачали все ее мысли. Соединялась она навек с совершенно чуждым ей человеком темного происхождения; это ведь не Гор, которого она знала и любила. Как-то сложится ее семейная жизнь, которую она представляла себе совсем иначе; каков-то в интимной жизни этот человек, виденный ею всего один раз и не сказавший ей покуда ни одного слова любви? Ужас и страх охватили ее, и под их влиянием померкли красота и высокое положение Адона; для нее он превратился в страшное, безобразное чудовище, жестокой рукой уничтожавшее ее счастье и разрушавшее ее надежды. Закрыв лицо, Аснат залилась слезами.
