— Петюшка, Петюшка, — питье! — крикнул он товарищу.
Через минуту дрожащими руками развязывали ребята походную сумку. Достали узкую жестяную баночку, в которой хранилось немного дроби.
Петя отрезал кусок хорошего, прочного шпагата, припасенного для перемета. Проделали дырочки в краях банки, привязали прочно шпагат, и получилось игрушечное ведерко! — Котенка напоить разве! — пошутил Николай.
Сбросили сквозь отверстие банку в реку и удерживали шпагат, пока не потянуло его тяжестью наполнившей банку воды. Тогда осторожно начали поднимать.
Самое сложное было втащить обратно коробку через дырку, просверленную для баржевого каната.
Баночка наклонилась, и половина воды пролилась. Оставшейся хватило на два глотка, и ребята разделили их между собою.
Благодатная влага сразу прояснила затуманенные головы! Через окошечко было возможно наблюдать и реку и берег. И ребята часами простаивали около спасшего их отверстия.
Изредка пароход останавливался брать дрова. И тогда очень хотелось выскочить вместе с матросами на залитый солнцем берег, в смолистую тень лиственничного бора.
Эх, и потаскали бы они эти желтые, словно из воска сделанные, поленья!
Но, увы, вылезти было нельзя…
Проехали ребята Енисейск и с’ели последний свой сухарь.
Посмотрел сквозь отверстие Петя — ох, широкий стал Енисей! Километра три, а то и четыре от берега и до берега! Недаром влилась в него перед Енисейском полноводная Ангара, и недаром синие ее воды долго тянулись вдоль правого берега, не сливаясь с мутным течением могучего Енисея.
На палубе баржи разговаривали люди и из обрывков доносившихся слов было понятно, что к вечеру караван собирается проходить Осиновский порог.
— Второй порог, — об’яснил Коля, — первый, Казачинский, перед Енисейском. Мы и не видели, как его проплыли. Горы там подходят к реке — Енисейский кряж. Пересекают Енисей, и каменные их гряды образуют порог. Раньше очень труден был для прохождения Казачинский порог, да взорвали теперь в нем опасные камни и открыли широкие «ворота».
— А Осиновский тоже опасен? — спросил Петя.
— Он в малую воду опасен. Извилистый там ход, среди камней…
— А сейчас как вода?
— Да небольшая… А пройдем Осиновский и будут дальше «Щеки». Узкое место, но очень глубокое. Там последний, раз к Енисею подходит кряж. А уже от «Щек» недалеко и до Подкаменной Тунгуски. Она еще прибавит водицы, и еще шире разольется Енисей…
Сквозь ровный шелест бегущей вдоль баржи воды слышали глухие свистки парохода.
