– Это что же, собачка от цирка отбилась?
Двое уличных мальчишек погнались за Софи, звонко шлепая босыми пятками по лужам. Наконец один ухватил ее за испачканный грязью подол.
– Ба, да тут ожерелье! Во, везуха! – обрадовался он и на мгновенье потерял бдительность.
Воспользовавшись этим, Софи нырнула в подворотню. Она промчалась стрелой через сквозной двор и выбежала на параллельную улицу, менее шумную и оживленную. Сердечко ее трепетало, как пойманная в силки горихвостка, но страх уже уступал место тщеславию: ведь она самостоятельно спаслась от преследователей! А тут еще тощий клочкастый кот, признав в Софи собаку, сердито зашипел, и это очень ей польстило. Важно выпятив маленькую грудь, она направилась в сторону водокачки, похожей на сторожевую башню древней крепости. Размышляя о собственной значительности, Софи провалилась в открытый люк угольной ямы, к счастью, до половины наполненной, поэтому бедняжка скорее испугалась, нежели ушиблась и стала громко звать маму. Пронзительный ее плач услышал непоседа Дик – ученик столяра, возвращавшийся из скобяной лавки. Мальчишка, не мешкая ни секунды, кинулся к ней на помощь, позабыв о кульке с гвоздями. Колючий железный дождь слегка озадачил Софи, и она подумала даже, не укусить ли ей Дика, между тем, как он взял ее на руки, вытащил из коварной западни и куда-то понес.
Низкий потолок и закопченные стены мастерской напоминали сторожку привратника. Здесь пахло свежими стружками, костяным клеем и дешевым табаком. У мистера Уильямса были курчавые, сросшиеся на переносице брови. Он казался хмурым и нелюдимым, но в сумрачном его взгляде Софи уловила строгую ласку. Она почувствовала себя в полной безопасности, успокоилась, повеселела и принялась самозабвенно трепать разостланный у порога половик, а столяр накрыл ее своей огромной мозолистой ладонью и хрипло сказал:
– Эх ты, охламонка ряженая, где бы нам тебя устроить?
Дик просиял: он давно мечтал о собаке, но боялся даже заикнуться об этом, и вдруг такое понимание со стороны сурового хозяина! Однако радость его оказалась недолгой, поскольку миссис Уильямс – рябая толстуха с жесткими нечесаными патлами, свисающими на широченные, будто у портового грузчика плечи, увидела Софи и завизжала, как придавленная мышь:
– И-и-и! Нечисть в дом притащили! Смерти моей хотят, изверги!
Столяр попытался заступиться за Софи, но благоверная его разбушевалась не на шутку.
– Мало мне одного дармоеда, – и она погрозила скалкой спрятавшемуся за верстаком Дику, – собаку кормить не стану, хоть меня режьте! А что если она воровать обучена? Знаю я этих комедиантов – пройдох и мошенников. Она, как пить дать, из их братии. Ишь, расфуфырилась, бесстыжая!
