Улицы этого рыбацкого городка в разгар зимы были пустынны, здание таможни выглядело заброшенным — судя по всему, никому и в голову не приходило использовать его по назначению, — помещение публичной библиотеки было размером с однокомнатную квартиру. Имелись в городе и три церкви с великолепными шпилями.
Алан испытал странное ностальгическое чувство: его едва не охватила тоска по тому, чего у него никогда не было и о чем он никогда и не мечтал.
С мыса Лэндс-Энд он разглядел несколько небольших островов — это и были три острова Авалона. Половину самого маленького из них занимала летняя резиденция брата Руперта Льюиса.
Фэйрклоф вернулся на узкие улицы с промерзшими тротуарами, вдоль которых тянулись деревянные и кирпичные дома. Он направился в сторону мыса Джунипер, к ряду великолепных белых домов, выстроившихся подковой на другом конце городка, по архитектурному стилю похожих на большинство домов поселения Стоунхейвен, но не сравнимых с ними по степени роскоши.
Небольшая медная табличка на низких кованых воротах извещала:
«Поместье «Щиты». Здесь рады всем, никто не будет отвергнут».
К северу от дома располагались конюшни, рядом с гаражом на шесть машин — домик сторожа, на южной оконечности участка — стапели для яхт. Лужайка перед домом оказалась меньше, чем он ожидал увидеть, сада не было вовсе. Сам дом представлял собой имитацию южного особняка, типичного для Джорджии: слишком короткие колонны, слишком большие окна, густо увитые лианами стены… За пышной растительностью, похоже, никто не следил… Но дом все равно был великолепен. Всем своим видом имение Краунов радовало и глаз, и душу.
Особняк проступал из окружающего его ландшафта, словно белый лик, и окидывал презрительным взглядом все, что оказывалось в поле его зрения: острова Авалона, леса и даже Алана Фэйрклофа в черном «мерседесе», который он остановил на загнутой в кольцо подъездной дороге.
8
Первое впечатление от Дианы Краун, которой тогда было всего лет пять-шесть: довольно невзрачная и нечесаная. Он ошибочно принял ее за дочку сторожа, что вызвало бурю возмущения с ее стороны. Девочка выказала себя малолетним тираном.
— Я Диана Краун, дочь Дариуса и Онории Краун, а вы, сэр, в данный момент нарушаете границы частных владений.
Она лепетала совершенно по-детски, но и слова, и та властность, с какой она произносила их, были явно не по годам. У нее были светлые волосы, совершенно заляпанные какой-то клейкой субстанцией, будто она каталась по глине.
