Я ждал долгих кривляний и объяснений. Очередной развязки, когда Оксана делает вид, что не понимает, о чем я, и уводит разговор в сторону. Когда она все сводит к тому, что у меня просто богатая фантазия. Но вдруг она размякла. Словно сил не осталось, чтобы спорить.
– О’кей. Ты прав. Я здесь из-за тебя.
– Оксан, ну если за столько лет у нас ничего не сложилось, то сейчас почему будет иначе?
– Не знаю, – пожимает плечами, достает сигарету, затягивается, смотрит в сторону, – ты хочешь разумных объяснений? Их нет. Меня замкнуло на тебе, как ребенка на игрушке. Я ведь даже не люблю тебя, если подумать. У меня есть мужчина, я собираюсь за него замуж, мне с ним хорошо. Но ты… Мне не нравится твоя музыка. Мне неинтересно то, что ты рассказываешь. Я не понимаю твоих шуток. Но я хочу тебя получить. Пусть на один раз, но чтобы это стало моим. Мне ведь никто не отказывал, а ты всегда сквозь меня смотришь. И мне обидно, ты как заноза в пальце, все никак не вытащу. Незавершенный гештальт, как говорится.
Она наконец подняла на меня глаза. Впервые за время нашего знакомства я испытывал к Оксане настоящую симпатию. Не настолько, чтобы переспать с ней, но, наверное, почувствовал уважение к тому, как честно она со мной заговорила. Мне стало жаль ее, но не той снисходительной жалостью, какую порой испытывают к тем, кто безответно влюблен в нас, а сочувственной. По сути, она сейчас была такой же потерянной и никому не нужной в этом доме, в этом городе, в этой жизни, как и я.
Вдруг она смеется в голос, и мне даже нравится этот смех, таким он, оказывается, может быть искренним и оттого хорошим.
– Черт, Алекс. Рассказала тебе все, и легче стало. Не отпустило, конечно, нет, не так сразу. Но легче.
– Потому что ты произнесла вслух, услышала собственные слова и поняла, как это глупо и нелепо – хотеть иметь со мной что-то общее, – подставил я локоть. – Пошли. И поверь, ты не много потеряла, не получив меня. Скорее даже приобрела.
Не знаю, о чем я думал, когда предлагал Оксане взять меня под руку. Наверное, считал, что должен поддержать ее после откровения. Но когда я вошел в квартиру Кирилла, словно тонкая нить протянулась между мной и дальним углом квартиры. Бац, и по ней пустили электричество. Я смотрю на Лену на том конце линии, Лена смотрит на меня и видит нас с Оксаной, пришедших как пару. Мне захотелось отодрать пальцы этой надоедливой женщины от своего локтя, казалось, они впиваются в мою кожу когтями, жгут ее, разрывают. Лена смотрела прямо, не отводя глаз, и в этом взгляде не было ни любви, ни нежности, ничего из того, что я так хотел увидеть. Она будто говорила: «Ты опять сделал неправильный выбор, что и требовалось доказать».
