Этот голос не спутать ни с чьим. Жеманный, резковатый, с легким, но деланным немецким акцентом. Оксана. Какого черта она здесь? Кто бы мне объяснил.
Если за эти годы Лена стала только красивее (как ни неприятно признавать), то красота Оксаны приобрела пошлость. Вначале, когда я только переехал, мы часто виделись. Бесконечные приглашения в выходные на обед с ее отцом, поездки за город, непрошеные визиты в мою комнату в общежитии. Сколько раз она пыталась споить меня, надеясь, что это наконец приведет нас пусть к пьяному, но сексу. Не то чтобы она была мне несимпатична. Где-то мне даже льстило ее неуемное внимание, а также впечатление, которое она производила яркой внешностью, так что только ленивый в баре не подмигивал мне многозначительно, мол, молодец, мужик, смотри, не упусти. Но в то же время меня злило то, что всех цепляет ее шаблонность, идеальные, а оттого не оригинальные, формы. Ее гладкость, безукоризненность, порода ничего не значили по сравнению с красотой, которую я видел в Лене. Та была для меня свертком: разворачиваешь слой за слоем и никак не увидишь сердцевину. Только кажется, что разгадал ее, рассмотрел, больше ничего не удивит, как вдруг в темно-каштановых волосах находишь рыжую прядь. Будто солнце поцеловало в висок. И то, как двигалась Лена, как говорила, как улыбалась – все было по-особенному, так, как умеет только она, в единственном экземпляре. Никто и никогда не напоминал мне ее. Оксану же напоминали тысячи красавиц, проходящих мимо, скучающих рядом в метро, усаживающихся за соседний столик в кафе. Все были на одно лицо, ни одна не была особенной. И только Лену я искал среди этих лиц, а натыкался на однообразие. Со временем визиты и звонки Оксаны сошли на нет, а в последний мой приезд в их дом она даже не вышла из комнаты, но просила извиниться, мол, голова разболелась.
– Где бы мы с тобой еще увиделись, Алекс? – торопливо целует в щеку, берет под руку.
– Если я скажу, что удивлен, то это будет мягко сказано. Зачем ты здесь?
– Меня пригласили, – кокетливо, – у нас с Кириллом масса общих знакомых, не только ты.
– Ну-ну, не болтай. Почему ты в Харькове?
– Боже, что за вопросы? Захотелось, и прилетела. Соскучилась по родному городу. По друзьям-знакомым. Что здесь такого? Или ты думаешь, что я здесь из-за тебя? – наигранно, почти нервно смеется, даже не похоже на нее.
– Оксана, – вдруг решил я поговорить серьезно. – Давай только честно. Ты три года сюда не рвалась, а стоило мне вернуться, как ты уже в Харькове. Я, наверное, и правда много о себе думаю, но если я имею хоть какое-то отношение к твоему приезду, то давай расставим все точки над «и», ладно?
