Я искала знак, знамение, после которого мне было бы ясно – я поступаю правильно. Хотя понимала, что я уже гнилое яблоко, что рано или поздно я сдамся, но ждала решающего пинка. И как по заказу: мы выходили из клуба после концерта, и я не заметила, как Сашу увели в сторону – кто-то потянул его, схватив за рукав куртки, а тот не сразу понял, что происходит. Это был Влад – помятый, потасканный, конечно же, пьяный. Тот самый Влад, который еще лет десять назад считался едва ли не главным в городской рок-тусовке, организовывал квартирники, фестивали, к нему шли за советом и на него равнялись. Саша с Кириллом постоянно бегали к нему в клуб, подрабатывали работниками сцены, репетировали по ночам в подсобке.
– Ну ты чтоооо, – мычал, стонал Влад, – как ты, брааааат? – выпрашивал, брал дрожащими руками сигарету, просил прикурить, шатался, глупо и жалко улыбался.
– Езжайте домой, – кинул нам Саша, отдал инструменты. – Я буду позже, – уже мне.
Он приехал через пару часов – расстроенный, растерянный. Рассказал, что подвез Влада домой, что тот в разводе, без денег и никому не нужен. И что это страшно – оказаться ненужным.
– Ты не будешь ненужным, – вдруг решила успокоить его я.
– Я не сравниваю себя с ним.
– Сравниваешь.
– Хорошо, сравниваю. Может, и не буду.
– Точно не будешь, я узнавала.
– Ты не можешь этого знать, – смотрит мимо, мол, ты не в теме, помолчи.
– Я всегда буду с тобой, – сама себе не верю, но подхожу сзади, обвиваю руками, прислоняюсь лицом к его спине, вот она я, я слышу, как у тебя бьется сердце, как ты дышишь, после такого не уходят, точно говорю.
– Да, ты будешь со мной. Но я о другом, – мягко убирает мои руки, уходит в душ.
Я стояла посреди комнаты и думала: «Если бы ты знал, что сейчас режешь все канаты, мой любимый, говорил бы ты со мной так неосторожно, позволил бы себе сейчас так грустить, так сожалеть о потерянных возможностях? Или бросился бы спасать нас от неминуемого расставания? Могу я просмотреть все варианты?»
В ту ночь мы не занимались любовью, я точно помню. Я уснула первой, читая. Проснулась, когда он осторожно вынимал книгу из моих рук, потянулась к нему благодарно, но он не улыбнулся, лишь поцеловал меня мягко, нежно: «Спи». И повернулся ко мне спиной.
В последние дни лета мы спонтанно купили билеты на верхние полки в купе и отправились в Одессу. Я любила этот город с детства, когда мы с родителями ездили к моему деду. В его маленьком доме всегда пахло яблоками и хлебом, или мне так казалось. По утрам занавеска на окне над кроватью немного колышется, обманывая предчувствием ветра и прохлады, но к полудню мостовые раскаляются так, что кажется, будто воздух над ними плывет. Поэтому нужно успеть позавтракать простоквашей и домашним жирным творогом, чтобы потом поспевать за дедом, ведущим нас извилистыми дорожками к любимому месту – тихому и уединенному, с гладкими валунами и одиноким пирсом, с которого так хочется прыгать в воду, но все равно никто не разрешит. Мы играли с дедом в шашки, читали книги, хохотали, глядя, как дед забегает в воду – рыча, фыркая, словно морж. Зайдя в воду по пояс, он издавал победный клич, а затем нырял и плыл далеко-далеко, так, что мы каждый раз боялись упустить его из виду и с тревогой ждали, когда он наконец вернется. Говорят, одесситы не ходят на море, но для деда это была своеобразная традиция – с середины мая до середины сентября он пропускал купания, только если сильно заболевал, чего почти не случалось. В дни, когда дед был в особо хорошем расположении духа, он покупал нам с братом горячую кукурузу, и мы обжигали руки, губы, языки, но наперегонки выедали початки до самого последнего зернышка, чтобы потом причмокивать языком, вычищая зубы, и счастливо валяться на подстилках, щурясь от солнца. Такие доступные детские радости – купить по дороге домой на Привозе арбуз или дыню, напиться сладкой газировки, выклянчить велосипед у соседского мальчишки – вернее, у его матери, которая даст сыну подзатыльник со словами «Сеня, не позорь мать, как будто ты жадина», приютить котенка, а потом со слезами отнести его обратно во двор, потому что «дедушка наругал», но тайно продолжать подкармливать, вечерами под лампой с бьющимися мотыльками играть в домино или лото, а ночью дожидаться, пока из соседней комнаты не начнет доноситься звучный дедушкин храп, чтобы можно было не шептаться, а болтать в полный голос – все равно не проснется до самого утра, так крепко спит.
