Немея от ужаса, я подошла к нему и осторожно обняла, для верности сцепив руки. Совершить самоубийство – это одно, но утащить за собой меня… Не каждый может забрать чужую жизнь.
– Ничего, если я тут с тобой постою? – Я даже постаралась, чтобы голос звучал обыденно. – А то мне оттуда не слышно… И что там дальше, с машиной времени?
– Дальше? – Мне показалось, что он вздохнул. – Я не могу попасть в те хорошие воспоминания, потому что плохие сильнее. Когда я женился на Софии, я думал что эта семья, этот брак – он навсегда! Но она ушла. Обвинила меня в невнимательности, в отсутствии семьи и каких-либо отношений между нами, в том, что я женат на работе и миллионах поклонниц… Потом я узнал, что она встречалась с моим братом. Я конечно же отдал ей приличный куш заработанных мною на тот момент денег. Дал образование нашим детям…. Я до сих пор с ними в хороших отношениях. Два моих старших сына советуются со мной в вопросах бизнеса, женщин. Дочь… тоже хорошо устроена. Я всегда был хорошим отцом моим детям и если в чем-то моя вина, так это в том, что я слишком старался обеспечить моей семье безоблачную жизнь.
Он снова помолчал и шагнул назад, заставив меня разжать руки и отступить. Обернулся.
– Я рассказываю это для того, чтобы ты поняла смысл книги, над которой работаешь. Мне нужна моя детальная прорисовка. Всех падений и взлетов.
– Хорошо. В принципе в книге и так все предельно честно и ярко прорисовано. Мне даже показалось, когда я переводила, что эту книгу написал кто-то другой. – Я пыталась честно смотреть в его глаза, но взгляд непроизвольно опускался на губы. – Не ты.
– Подозреваешь меня в раздвоении личности? Джекил и Хайд? – Он усмехнулся. – А ты не так уж и не права. Я сам чувствую, как во мне уживаются двое: хваткий бизнесмен и творческая ранимая личность.
– Ты шутишь? – Я снова заглянула ему в глаза. В сгустившихся сумерках я увидела только их блеск. – Тогда в каждом человеке кто-то уживается. Во мне, например, живет та, кто почему-то, до дрожи тебя боится и хочет сбежать, и та… кто хочет снова повторить сегодняшний эксперимент.
Джо понял меня без слов, властно поднял мне подбородок, и впился в губы властным и одновременно одуряющим поцелуем. Мои руки взлетели ему на плечи, а тело, не подчиняясь разуму, прижалось к нему, словно моля о ласке.
Господи, как у него получается так подчинять меня себе? Я веду себя как похотливая кошка! Хотя… что я видела, даже побывав замужем, в свои тридцать два с хвостиком? Вечно недовольного, сравнивающего меня со своей секретаршей мужа? Он даже целоваться не умел, а я не любила. С ним. Впрочем, такое нездоровое влечение к Джо, по моему, действительно сказывалось оттого, что я впервые в жизни оказалась наедине с мужчиной, а не с вечно ноющим, обвиняющим меня во всех смертных грехах, мальчиком.
