– Тогда он – идиот! – Джо вдруг вздохнул, по-хозяйски обнял меня за плечи и, притянув к себе, повел прочь по коридору.
– Что ты делаешь? – Я затрепыхалась в его объятиях. – А если он и сейчас это видит?
– Знаешь, мне все равно. И сейчас я хочу спасти потерянный вечер! – Заявил он, утаскивая меня к выходу из пещеры полной подводных чудес.
Подумав, я бросила затею вырваться из его дружеских, а вернее «каменных» объятий.
«Интересно, какой же все-таки Мэтт? Если он хотя бы на половину, такой же обаятельный и мужественный как Джо, тогда у меня есть все шансы влюбиться». – Я невольно улыбнулась своим мыслям.
Когда мы оказались на улице, Джо снова заговорил.
– Кстати, ты знаешь, что площадь всего этого аквариума около двух тысяч метров? А название он получил в честь Хуана Кабрилло – португальского исследователя, который первым добрался до побережья Калифорнии?
– Не знаю. – Не удержавшись, я посмотрела на него. А что, если его снова поцеловать? Как ни стыдно признаваться, но поцелуй с ним оказался самым лучшим, за всю мою небогатую практику.
Он явно почувствовал мой взгляд, но не посмотрел на меня, лишь улыбнулся уголками губ и убрал руку с моих плеч, только для того, чтобы взять за руку.
К машине мы не пошли. Джо повел меня тропинкой, уходившей вверх. Спустя какое-то время, мы вышли на скалистый обрыв. Где-то внизу, под нами, о скалу с силой разбивались волны, а ветер приносил пыль соленых брызг. Над головой застыли яркие звезды.
– Красота! – Не выдержала я, разглядывая бесконечное звездное небо.
– Видишь? Во-он там. – Джо снова положил мне руку на плечо, и развернул, направляя внимание к небольшой группе ярких звезд. – Это созвездие Южного креста. А те две ярких звезды по бокам называются Акрукс и Мимоза. По ним древние мореплаватели находили путь. – Он вдруг усмехнулся и тихо, задумчиво заговорил. – Я помню, как-то украл у брата лодку, взял пиво, хот-доги и пригласил поплавать самую красивую, нежную, верную… как мне тогда казалось, девушку. Хотя, она так и осталась, красивой и нежной. Ведь наши воспоминания – это своеобразная машина времени, Долориан нашей жизни. Я в любую секунду могу вернуться на тридцать лет назад и снова увидеть тот день и тех людей…
Он замолчал, отстранился и подошел к самому обрыву. Встал на опасный каменный уступ так, что носки его лакированных туфель практически повисли над пустотой.
Я похолодела от ужаса. А если он решил покончить жизнь самоубийством? Может эта книга его предсмертное «фу» этому миру? А меня заметут, как свидетеля, если не хуже!
