– А ты сильно не ершись, свежак, а то выглядишь как натуральный пустыш, и вот я думаю. А стоит на тебя живец переводить или проще сейчас грохнуть, чтоб потом хлопот не было! Поэтому и спрашиваю тебя о математических примерах. Заражённые даже на ранних стадиях теряют способность логически мыслить. А видок у тебя сейчас, ох какой не фотогеничный, уж ты мне поверь. Просто неохота тратить, не дешёвый натурпродукт на тело, которое может через полчаса голодно заурчать и попытаться меня сожрать. Я-то пустыша и голыми руками могу порвать, но вот лишний геморрой он ведь никому даром не нужен.
В руки уткнулась солдатская фляжка. Глаза я по-прежнему не открывал, но опознать предмет, не раз державший в своих руках, труда не составило.
– Давай, сделай три-четыре глотка. Потом через время ещё раз. Сразу не части по многу. Но судя по твоему виду у тебя споровое голодание и выпить тебе надо много, но не сразу.
Только тут я понял, что руки и ноги у меня связаны. Вернее не связаны, а стянуты пластиковыми хомутами. Через силу подняв свинцовые веки, тупо уставился на свои руки. Три полоски хомутов нашлись на запястьях и четыре на щиколотках. Сам я оказался прислоненным спиной к какому-то дереву. Вокруг небольшая полянка, заросшая высокой травой. Обладателя голоса нигде не видно. В мыслях шевельнулось бредовая мысль, что у меня глюки. Но вот фляжка в руках намекала, что это не так.
– Эээ-то чё за дела? Нахрена ты меня связал? И где ты вообще есть, глас с небес?
– Связал, потому что не уверен, что ты иммунный. – Раздалось сзади.
– И решил пока присмотреться, вдруг ты заражённый. Пей, давай. Тварям живчик не нужен, а вот нам, ещё как!
С трудом отвинтив крышечку связанными руками, поднёс горлышко к носу и нюхнул. Запах доверия не внушил. Что это такое? Может неизвестный обладатель голоса хочет меня травануть?
– Пей, давай! Что я тебя как маленькую девочку уговаривать должен? О тебе же забочусь! Легче сразу станет, Ульем клянусь!
Недоверчиво сморщившись, сделал три глотка, как было сказано. Мдяяя! Дрянь та ещё!!! Но как бы это объяснить то. Самочувствие то моё стало реально получше. Если вспомнить, что перед последним отрубоном в мир тьмы я и слово сказать не в силах был, то сейчас, можно сказать, соловьём разливаюсь.
– Слышь, дух святой, а имя-то у тебя есть, да и тело тоже?
Снова послышалось похрюкивание. И до меня дошло, что невидимка так смеётся.
– Да это я о твоей невинной психике переживаю, поэтому на глаза и не лезу. Вдруг у тебя нервы слабые, и тебя Кондратий хватит от вида моей прекрасной тушки. Ладно, шутить потом будем. Сколько дней ты уже в Улье? То, что ты не на земле, я надеюсь, ты уже понял.
