– И что же? Проиграли?
– Нет, выиграл.
– Тогда почему задержались? Неужели не знали, что в полночь я должна была вернуться домой?
– За это я прошу у вас прощения.
– Во всем Бордо вы, наверное, единственный человек, который не знает, что я стала жертвой нападения грабителей с большой дороги.
– Вы! – воскликнул Сентак, не на шутку удивившись.
– Да, сударь, да, я.
– Где это произошло?
– Немного не доезжая селения Бореш.
– В котором часу?
– Примерно в половине десятого.
– Помилуйте! Это невозможно.
– О чем это вы?
Сентак прикусил язык. Он, с позволения сказать, только что себя выдал и эта оплошность не ускользнула от внимания Эрмины.
– Отчего же невозможно? Все так и было, – продолжала она. – Слух об этом утром разнесся по всему Бордо, и если он не достиг ваших ушей, то игра, поглотившая вас, была, вероятно, очень интересной.
– Говорю же вам: я выиграл.
– Ну хорошо, а потом?
– Потом? Потом я не мог уйти и унести с собой столь крупный выигрыш. С моей стороны это было бы неделикатно.
Эрмина, знавшая, как все происходило на самом деле, подняла на мужа большие, удивленные глаза.
– Я выиграл у господина Мартена восемьсот тысяч франков.
– У него нет такой суммы.
– Есть, но это все его состояние. Я решил повести дело так, чтобы он отыграл часть своих денег.
– Быть того не может.
– И предложил ему поставить на кон, оценив в десять тысяч франков его слугу-индуса, которого я давно хочу переманить к себе, но которого он до этого наотрез отказывался мне уступать.
Мадам де Сентак вздрогнула.
– Он хотел предложить мне сыграть на принадлежащий ему дом в междуречье Гаронны и Дордони.
– Но вы настояли на слуге?
– Да, и опять выиграл.
– Ах!
– Тогда мы сыграли еще одну партию, в этот раз на дом.
– И вам по-прежнему продолжала сопутствовать удача?
– Нет, господин Мартен все отыграл.
– Слугу-индуса тоже?
– Нет. Я выразил желание оставить его себе. Теперь он мой единственный выигрыш. Вы его вскоре увидите, этого индуса. Он великолепен.
– Как его зовут?
– Мюлар.
– В каком качестве мы сможем его использовать?
– Да в каком угодно. Он будет прекрасно смотреться на козлах нашей кареты – что кучером, что выездным лакеем.
– На выездного лакея я согласна, но вот на кучера – нет, – сказала мадам де Сентак. – Манера этих дикарей обращаться с лошадьми может обернуться бедой, и я не хочу, чтобы мы с вами подвергались опасности только потому, что вы выиграли в экарте[9] какого-то там индуса.
– Как пожелаете, моя дорогая, так мы и сделаем.
