Офоний Тигеллин, организовавший открытие игр Аполлона, пригласил на него всю римскую знать. Вообще говоря, Тигеллин командовал императорской гвардией, но его неуемная изобретательность при устройстве всякого рода праздников очень быстро привлекла внимание Нерона, сделавшего Тигеллина своим ближайшим доверенным лицом и советником. Тигеллин получил полную свободу действий – Нерон не скупился на расходы, если речь шла о том, чтобы показать миру что-то новое, еще не виданное.
Красивые юноши и очаровательные девушки едва ли старше пятнадцати лет порхали, словно эльфы, от одного павильона к другому, распространяя вокруг волнующий аромат благовоний. Их слегка нарумяненные тела грациозно мелькали среди прибрежных зарослей, а золотая канитель, вплетенная в волосы, поблескивала на солнце.
В гроте, высеченном в туфовой скале, выложенном изнутри листовым серебром и, словно огромная раковина, усиливавшем шум волн, вокруг столика из белого мрамора возлежали Мариамна, Фабий и Вителлий. На столике высилась горка заморских фруктов и сладостей, в кувшинах искрами отсвечивало багряно-красное вино, а алебастровые лампы, в масло которых добавлены были специальные соли, горели необычным желтовато-зеленым светом. Из сумрака, уже сгустившегося перед гротом, появилась массивная фигура.
– Ваше присутствие – радость и честь как для меня, так и для императора. – Прежде чем кто-либо из троих успел ответить, Тигеллин добавил: – Я вижу, время твоего траура подошло к концу.
Мариамна ответила, не скрывая раздражения:
– Сколько же, по-твоему, должна я оплакивать своего супруга, чтобы не стать жертвой досужих сплетен? Полгода, год или еще дольше? Или, может быть, три года не снимать с себя траурных одежд, подобно Марции, потерявшей сына?
– Нет, нет, клянусь всеми богами Рима, – успокоил Мариамну Тигеллин. – Я принадлежу к стоикам, полагающим, что в нашей жизни нет места случаю. Все предопределено заранее, так что не имеет смысла слишком долго оплакивать ушедших.
– Император также перестал уже оплакивать свою супругу Октавию, хотя со дня ее смерти прошло всего несколько недель, – заметила Мариамна.
Тигеллин не стал, однако, поддерживать разговор на эту тему.
– Его счастье составит Поппея, – сказал он со смехом. – Она беременна и принесет владыке долгожданного наследника.
– Хорошо тому, – не преминула съязвить Мариамна, – у кого достаточно власти, чтобы отправить соперника в далекую Лузитанию…
– Оттон поехал туда по доброй воле, – возразил Тигеллин. – Ему всегда хотелось стать наместником Лузитании. Он, как и прежде, остается близким другом императора.
