Жизненный круг | страница 32
Тошнота и рвота то отступали, то снова возвращались, порой слабели ноги и руки. Опять его отправили в госпиталь. Военврачи лишь плечами пожимали и ничего не объясняли, ставя солдату капельницы и пичкая лекарствами. Как-то лечащий врач сказал в раздумье:
– Ты, Николай, к строевой не годен больше. Комиссуем тебя по болезни.
– Какая ж у меня болезнь, доктор? Я здоров, руки-ноги на месте, а что тошнит слегка, так мужика с перепою сильнее тошнит, – нашел он утешительное объяснение.
– И давно у тебя, брат, перепой был? – грустно пошутил доктор.
– Так в октябре. После госпиталя в деревню на хозработы направили. Уж там и оторвался. Упоили местные так, что с бабой ничего не вышло. Так и ушла, сказав: «Отдохни, касатик, сил наберись». Добрая баба была. Кровь моя от нее взыграла, да что-то быстро успокоилась.
Почему он доктору об этом рассказал, Николай и сам не знал, только очень его это мучило. Кому скажешь о такой слабости? Вот доктору можно посетовать. Хороший доктор!
– Так-так, – перебил тот его размышления, – думаю, это пройдет у тебя. Время, милый, все лечит. Домой вернешься – молоко пей, воздух деревенский вдыхай. Молоко, свежий воздух и родной дом от любой напасти лечат. Тебя дома мать ждет, наверное, иль девку добрую приманил?
– Да есть там одна – соседская девчонка, теперь, поди, выросла. После армии женюсь.
– Ну, дай вам бог счастья!
Скоро после этого разговора завершилась у Николая солдатская жизнь. Так и написали в военном билете: «комиссован по болезни». Ему казалось, что никакой болезни нет. Руки-ноги целы, голова иногда гудит, но и раньше у него бывали головные боли, а слабость постепенно отступала. В общем, зря его отпустили раньше времени, хотя с другой стороны, теперь он свободен, долг перед Родиной выполнил и возвращается домой.
Возвращался Николай в радостном настроении, которое усиливалось веселым скрипом февральского снега. Зимнее солнце направляло лучи к снежному покрову, переливавшемуся яркими бликами и создававшему настроение. Пока шел по селу к родному дому, соседки его приветствовали: «Добрый день, солдат! Совсем вернулся? Вот Симе радость: сына дождалась!». Мужики обстоятельно здоровались за руку, на работу торопили: «Мужиков в колхозе мало. А с бабами что сделаешь? Юбкой мотать, да языком болтать – порты не слатать».
Дошел солдат до своего дома, что под горой притулился: домик – крошечка, в три окошечка, сени покосившиеся, ступени повыбиты. Тяжело, видно, матери хозяйство в порядке держать. Вошел, слегка пригнувшись: мал ему дверной проем, да и комнатка тесная. Мать у печи на корточках сидит. Оглянулась, увидела сына, охнула, подскочила к нему, прижалась к холодной шинели.