На московской земле Марину встречали священники с образами, народ с хлебом-солью и дарами. Нареченная царица ехала медленно и, приблизившись к Москве, остановилась в заранее приготовленных для нее шатрах.
2 мая царская невеста прибыла в Москву. На улицах ее встречали толпы нарядных горожан. Эта церемония описана многими очевидцами, пораженными ее пышностью, великолепием, роскошью. Малиновый звон колоколов, длинное шествие придворных в раззолоченных нарядах, сияющие панцири кавалерии…
После краткого свидания с Лжедмитрием в Кремле Марину привезли в Вознесенский монастырь, где ее встретила «мать» царя – вдова Ивана Грозного Марфа Нагая.
Свадьба Лжедмитрия и Марины состоялась в четверг 8 мая. Как отмечает историк Костомаров, «свадьба устроена была по заветному прадедовскому чину с караваями, с тысячским, с дружками, со свахами. Марина, не любившая русской одежды, явилась в столовую избу в русском бархатном платье с длинными рукавами, усаженном дорогими каменьями и жемчугом до того густо, что трудно было распознать цвет материи; она была обута в сафьянные сапоги; голова у ней была убрана по-польски, повязкою, переплетенной с волосами».
После обычных церемоний новобрачные со свадебным поездом отправились в Успенский собор. Прежде венчания царь изъявил желание, чтоб его супруга была коронована, затем помазана на царство и причастилась Святыми Дарами. Лжедмитрий хотел сделать приятное жене и тестю, подчеркнув особое положение Марины. Она приняла причастие по православному обряду. Царь не хотел принуждать жену к смене веры и желал лишь исполнения ею – для спокойствия подданных – православных обрядов во время торжественных церемоний.
Совершилось венчание. Ксендз произнес в Успенском соборе проповедь на латинском языке. Свадьба, однако, продолжалась во дворце по всем правилам русского свадебного чина.
Потекли веселые дни пиров и праздников. Марина, по требованию царя, хотя и являлась в русском платье, когда принимала поздравления от русских людей, но на свадебном пиру была в польском платье, на столе стояли любимые ее кушанья, в том числе и телятина, которую русские люди не употребляли, считая поганой, играла польская музыка, и все гости танцевали. На русских пирах могли танцевать только скоморохи, поэтому все нововведения польской невесты были сочтены большим грехом.
Марина же, несомненно, была на вершине счастья. Сбылись самые смелые мечты честолюбивой полячки.
В воскресенье готовился маскарад с великолепной иллюминацией, а за городом устраивали бутафорскую крепость. Поляки затевали рыцарский турнир в честь новобрачной четы. Много иных веселых планов представлялось для суетной и избалованной судьбою Марины.
