Затем он начал мыть Эмерсон, и когда она наклонилась вперед, провел губкой вдоль позвоночника.
— Не уверена, что это хорошая идея, — пробормотала она. Желание медленно опаляло живот и с каждым движением усиливалось.
— Я должен тебя коснуться, — еще одно движение губки. — Должен почувствовать, что ты жива, — Боже, он убивал ее. Гейб мыл Эмерсон, слегка массируя кожу, и как бы она ни пыталась сдержаться, с ее губ все же сорвался стон. — Мне нравится, что я могу о тебе позаботиться, — проведя по ее плечам, Гейб положил ладонь ей на горло и, слегка сдавив, прижал пальцы к тому месту, где бился пульс.
Эмерсон чувствовала, как он расслабляется, и воздух вокруг них становится не таким напряженным.
— Со мной все в порядке, — подняв руку, она положила ее поверх ладони Гейба.
— Но до этого нет, — он водил большим пальцем по коже, нащупывая биение. — Ты могла погибнуть, и я… — Гейб замолк, но Эмерсон уже научилась читать между строк.
Этот мужчина понятия не имел, как говорить о своих чувствах, и ему просто требовалась небольшая помощь.
С ним самым важным были маленькие жесты и то, чего он не говорил.
— Гейб…
— Я закончил сопротивляться этому, Эмерсон.
Сжав его руку, она запрокинула голову, чтобы посмотреть на него.
— Почему ты сопротивлялся?
— Я хотел для тебя чего-то лучше.
Лучше? Лучше храброго сильного солдата, сражающегося за всех остальных?
— Но я хочу тебя.
Гейб пожал плечами.
— Ты же знаешь, что я не…такой, как все остальные. Я опасен.
— Из-за того, что с тобой сделали в армии? — Эмерсон затаила дыхание в надежде, что он, наконец-то, даст ей ответы.
— Я всегда был опасным. Даже в молодости, заходя в комнату, первым делом отмечал, много ли в ней людей, насколько они сильны, и как их убить, — Гейб снова пожал плечами. — Армия просто признала это и усилила.
Использовала и превратила в того, кем он стал.
— Что с тобой сделали?
— Я даже не в курсе всего. Много тестов, много процедур. Я знаю, что возились с моей ДНК, — она сжала руки под водой в кулаки. С Гейбом сотворили то же самое, что хищники теперь делали с людьми. — Эмерсон, я могу кулаком пробить бетонную стену у тебя за спиной. Могу слышать, как два человека выходят по тоннелю с базы. Я могу безостановочно бежать три дня подряд.
Она склонила голову набок.
— И что с того?
— Черт возьми, я могу тебя покалечить, — он вцепился рукой в голову. — Один неверный шаг, и я превращусь в ночной кошмар.
— Я этому не верю.
— И я, в отличие от тебя, не открытый, не спокойный и не добрый.
