Монахи подняли инкрустированную серебром раку, изготовленную вдохновленными верой мастерами из Шрусбери, и чинной процессией двинулись через лес вверх по склону, мимо усадьбы Кэдваллона, по тропе, проходившей правее того места, где встретил свою смерть Ризиарт. Тропа вывела их на полянку, которую с трех сторон обступали кусты боярышника, осыпанные по весенней поре белоснежными цветами. Там стояла маленькая, потемневшая от времени деревянная часовенка. Внутри ее царил полумрак. Крохотная покосившаяся колоколенка, на которой и колокола-то не было, притулилась рядом. За часовней лежало заброшенное старое кладбище, поросшее травой и ежевикой. К тому времени, когда процессия добралась до часовни, к ней по дороге прибилось немало любопытствующих, молчаливых и настороженных гвитеринцев, и число их беспрестанно росло. По их невозмутимому виду никак нельзя было догадаться, по-прежнему ли они чувствуют себя обиженными — в их непроницаемых глазах читалось лишь твердое намерение все примечать и ничего не упустить.
Подойдя к скособоченной деревянной калитке, у которой заканчивалась тропа, приор остановился и размашисто осенил себя крестным знамением.
— Постой! — сказал он отцу Хью, когда тот собрался провести его по кладбищу. — Посмотрим, сможет ли молитва указать мне верный путь, ибо я молился об этом. Не надо показывать мне могилу святой — если она мне поможет, я сам найду ее и покажу вам.
Все повиновались и остались на месте, глядя, как приор уверенным шагом, без колебаний, направился к маленькому, заросшему холмику восточнее часовни, и, подойдя к нему, пал на колени и возгласил:
— Святая Уинифред здесь.
Возвращаясь в усадьбу Ризиарта, Кадфаэль всю дорогу размышлял об этом событии. Приор Роберт всегда умел произвести впечатление, однако, сотворив это маленькое чудо, превзошел самого себя. Поначалу гвитеринцы от изумления лишились дара речи, а когда опомнились и загалдели, в их голосах слышались благоговение и трепет. Не приходилось сомневаться в том, что нынче по всему приходу, и на отдаленных лесных хуторах, и в лачугах вилланов, только об этом и судачат: «Вы слыхали, эти монахи из Шрусбери доказали-таки свою правоту. Подумать только — святая словно сама взяла за руку их приора и подвела к своей могиле. Нет, нет, он никогда не бывал там прежде, и могила ничем не помечена. И никто не приводил ее в порядок, даже ежевику не подрезали. Какой была, такой и осталась — неприметный холмик, и все-таки этот приор сразу же ее нашел».
