— Ишь ты, — удивился Кадфаэль, — сколько всего вызнал — как это ты исхитрился, ни слова по-валлийски не понимая?
— Кое-что они умудряются мне втолковать, кое-что я им — худо-бедно, а изъясниться можем. Я уже выучил по-валлийски пару словечек, и ежели мы тут чуток подзадержимся, еще и не так наловчусь. А еще я мог бы обучиться кузнечному ремеслу, знаешь, сегодня утром я помогал Бенеду в кузне.
— Вот как! Это большая честь: в Уэльсе не каждому доверят молот.
— А вот и владения Кэдваллона, — промолвил отец Хью, указывая на тянувшуюся по правую руку от них изгородь, — до усадьбы Ризиарта ехать еще милю по лесу.
Еще не стемнело, когда они выехали на большую прогалину с распаханными и засеянными участками, окружавшими высокий частокол. В воздухе тянуло смолистым дымком, над распахнутыми воротами усадьбы горели факелы. Изнутри к частоколу прилепились конюшни, амбары и овины. Челядь деловито сновала по двору, занятая обычными вечерними хлопотами большого дома.
— Ну и ну! — раздался со скамьи под навесом, возле одного из хлевов, голос пахаря Кая. — Ты небось носом учуял, что сегодня здесь выпивкой пахнет.
И он потеснился на лавке, приглашая Кадфаэля занять место рядом с ним и Бенедом. — А Падриг сейчас в хозяйском доме, песни поет, и похоже, что воинственные. Но потом он тоже к нам подойдет. Ты садись, брат, располагайся поудобнее — уж на тебя-то здесь никто зла не держит. На той же скамье, непринужденно вытянув ноги, сидел рослый парень — молодой чужеземец Энгелард. Даже в темноте было видно, какие светлые у него волосы. Он охотно подвинулся, освобождая место, и улыбнулся открытой белозубой улыбкой.
— Мы приехали так спешно, чтобы попытаться прекратить ссору, — пояснил Кадфаэль, когда они спешились и подбежал конюх, чтобы принять лошадей. — Отец Хью предлагает мир от имени приора, ну а меня послали ему в помощь — приглядеть, чтобы все было по-честному. Жаль, конечно, что мы ненадолго, — после разговора с Ризиартом придется тут же возвращаться назад, нас будут ждать. Ну да ничего, пока мы там беседуем, угостите-ка брата Джона, он будет рад компании. Кстати, Энгелард сможет поболтать с ним по-английски, надо же время от времени и родной язык вспоминать.
Однако брат Джон, похоже, вообще потерял дар речи — он застыл на месте, не замечая, как конюх забрал у него повод. И смотрел он не на Энгеларда, а на открытые ворота усадьбы, откуда появилась стройная девичья фигурка. Девушка направилась прямо к устроившейся под навесом развеселой компании, в руках она несла объемистый жбан. Аннест дружелюбно улыбнулась отцу Хью и брату Кадфаэлю и удивленно вытаращилась на застывшего как истукан брата Джона.
