«Там вдалеке ферма» – сказал я, увидев, что-то похожее на ферму.
–Мы не будем на ней останавливаться, осталось совсем не много.
Мы сбавили скорость проезжая мимо неё. В доме фермера были выбиты окна и двери, возле входа лежали трупы укрытые флагом, ворота загона были открыты, а скот угнали. Всё это ради одной из революций…
И вот мгновение спустя мы приехали к блок посту либералов.
–Стой! Нацелившись на нас, к нам подошли два солдата.
–Кто вы и, что здесь делаете?
–Мы хотим присоединиться к вашей революции, в борьбе за свободу, – сказал отец.
–Ясно, проходите. Лошадей и оружие мы у вас конфискуем на нужды армии.
Отец не возражал. Мы вошли в этот небольшой городок, название его на карте было Electio.
«У нас нет другого выбора, кроме как воевать за L-лов, они дают людям свободу, все остальные её только забирают» – сказал мне отец, безнадежно вздыхая.
Говорят, выбор есть всегда, а правда ли это? На входе в город мы увидели с десяток повешенных людей с табличками на шее: «Они не хотели быть свободными». Такова была свобода L-лов. В этот момент я убедился, что на войне нет тех кто воюет ради справедливости, ради народа, все люди ведут войну ради своей выгоды. Всем плевать на страну и народ, лишь их интересы заботят их. L-лы оказались ничем не лучше любой стороны конфликта. Они говорят о свободе человека, но некоторые люди видят эту свободу по своему, пример тому повешенные на окраине города человеческие существа. Я увидел такой же бедный и больной город, как и все остальные, жители которого боялись выйти на улицу, но яро верили, в то, что всё будет хорошо. Власти делали из них скот, ведь скотом легче управлять. Я попытался уйти от этих мыслей, здравомыслие лишь попусту тратит мои силы. К чёрту здравомыслие! Я хочу жить! Я буду следовать за отцом! Мне казалось, отец думал так же. Я прокручивал у себя в голове его слова: «У нас нет другого выбора…».
Мы пошли в приёмную возле ратуши, в которой располагался штаб. Городок был не большой, максимум тысяча душ. Самым большим зданием была трехэтажная ратуша, обыкновенная ничем не примечательная, потрёпанная войной ратуша. Мы зашли внутрь, отец пошёл в кабинет приёмной, я остался возле двери. В коридоре был мрак, окно в конце него было забито, а те лучи света, которые проскальзывали сквозь заслон, просвечивали тучи табачного дыма, которым был заполнен коридор. На входе в кабинет приёмной висели часы, маятник в них монотонно выстукивал стандартный для часов такт – тик-так, тик-так… Прошло несколько десятков минут, из кабинета вышел офицер, полный, упитанный офицер, в чистой форме. Он пошёл в сторону выхода, спустя время он вернулся, с ним было пару солдат. Офицер шёл смотря на меня.
