Тётя Рая сильно похудела.
— Поленька, что случилось? С Денисом? — спрашивает.
Я киваю и мотаю головой одновременно.
— Опять?.. — Тётя Рая ухватилась за дверь.
— Нет, он жив. Можно я у вас посижу?
— Конечно, заходи. Значит, жив. После этой истории не видела его, сплю плохо, мерещится он — в больнице. Значит, всё в порядке. А меня, видишь, починили хорошо, хожу работаю. Устроилась сторожем в горсовете. Тихая работа, сплю всю ночь, кому нужны бумажки? Я слышала, Денис перестал сдавать экзамены. Решил ещё год поучиться?
Мычу что-то невразумительное.
— Вы же друзья!
Это правда, мы — друзья, ещё какие друзья…
— Бедный мальчик, он столько пережил! Я как услышала, что произошло с его животными… всё из-за меня!
Когда я снова оказываюсь на улице, идти не могу. Прижимаюсь к стенке дома, в котором живёт тётя Рая, и стою. Я хочу спать.
Поспать можно в павильоне. А ведь мама обязательно пойдёт в школу — проверить, там ли я.
Едва бреду. Вхожу в класс. Химия. Виктор отвечает таблицу Менделеева. Сажусь на место и плыву в химических запахах. Ещё недолго потерпеть. Совсем недолго. И всё кончится…
Мама в школу пришла. Заглянула в наш класс во время истории.
Успокойся, мама. Я ничего не знаю. Только дай мне час времени побыть дома одной. Я ничего с собой не сделаю. Соберу вещи, и всё. Ты принесла себя в жертву. Ты спасла Дениса. Тебе очень плохо сейчас. Для тебя Денис — сын. Тебе сейчас хуже, чем мне. Но, я знаю, ты теперь навсегда с Денисом.
Уроки кончились. Ко мне подошёл Виктор.
— Ты можешь ничего не говорить, но, я чувствую, что-то случилось: Мария Евсеевна провожала тебя в школу, заглянула в класс на истории. Никогда такого не бывало. Пойдём к нам, хочешь? Мама пришла с работы, пообедаем втроём.
— Поезд в четыре, — говорю я Виктору, — сейчас два двенадцать. Помоги мне. Я совсем вас с мамой загоняла, но у меня нет выхода — надо успеть собраться.
Мы идём от школы. Всё непривычно. Солнце осушает своей игрой лужи. И то, что мы идём с Виктором рядом… И то, что мы разговариваем.
— Я или мама можем что-то изменить, чтобы ты не уехала? Или хотя бы подождала уезжать и закончила школу?
— Нет, вы ничего не можете изменить.
Я иду. Я говорю с Виктором. Когда жизнь кончилась.
— Мне нетрудно купить билет. Хочешь, я подойду к дому в три тридцать?
— Хочу. Только под окно. А Ангелика Сысоевна потом передаст маме записку.
Мама дома и задыхается, у неё — приступ.
Звоню в «скорую», звоню Ангелине Сысоевне — перехватить Виктора. Я не могу уехать — мама умирает.
