И только когда его тихие всхлипывания прекращаются, он слышит падающие в тишине слова.
– Ты такой странный…
Она отдает себе отчет в том, какой дар только что поднесла ему? Да, она все понимает.
Льву кажется, его мир перевернулся. Может, это результат усталости и стресса, но сидя в тряском, пропахшем шампунем багажном отсеке, он чувствует, что жизнь прекрасна и удивительна.
Оба закрывают глаза и задремывают в блаженном неведении относительно коричневого фургона с помятой крышей и разбитым боковым стеклом, который следует за автобусом от самой Талсы.
– Болтают и болтают! – сообщает Коннору Хайден. – Сплошная болтовня!
Хайден бегает по тесному пространству начальнического самолета, периодически стукаясь головой о потолок. Коннор редко видит своего друга в таком возбуждении. До сих пор Хайдену удавалось держать весь свет на длинном поводке своего сарказма.
– И что, так только в тусонской полиции или на инспекторских частотах тоже?
– Да везде! – вскрикивает Хайден. – По радио, в емэйлах – во всем, что мы только можем засечь. Прога-анализатор включила режим повышенного уровня опасности.
– Мало ли что там сделала какая-то прога, – отмахивается Коннор. – Все эти программы живут своей жизнью, так что…
– Ага, как же. Вся эта болтология – про нас. Правда, закодированная, но мы крякнули ее без проблем.
Видимо, паранойя Коннора заразила и Хайдена.
– Послушай, дыши глубже и давай, рассказывай подробно.
– Хорошо. – Хайден снова принимается бродить туда-сюда, но уже медленнее, и старается в прямом смысле слова дышать глубже. – За последние две недели в городе сгорели три дома. Три дома в разных районах Тусона сгорели дотла. Угадай, кого в этом обвиняют? Правильно, нас.
Кисть татуированной руки Коннора сжимается в кулак. Тот самый железный кулак Роланда, о котором говорил Адмирал. Трейс предупреждал, что есть люди, которые только и ждут повода, чтобы сровнять Кладбище с землей. А если предлога нет, его можно запросто сфабриковать!
– Где Трейс? – рычит Коннор. – Уж он должен знать, если копы что-то мутят.
Хайден озадаченно таращит на него глаза.
– Трейс? При чем здесь Трейс? Почему это он «должен знать»?
– Неважно почему, просто он знает и все. Мне надо потолковать с ним.
Хайден качает головой.
– Его нет.
– Как это, нет? Ты что городишь?
– Его со вчерашнего дня никто не видел. Я думал, ты послал его с каким-то поручением.
– Вот черт! – Коннор рубит кулаком в переборку – хлипкий стеклопластик трещит. Значит, Трейс, наконец, определился, на чью сторону встать. А без него планом побега можно подтереться. Только Трейс умеет пилотировать «Дримлайнер».
