– Старки! – окликает его кто-то. – Что ты на хрен делаешь?
– Увидите!
В гараже он находит канистру с бензином. Она наполовину пуста, но этого хватит. Он бежит обратно через дом и поливает все на своем пути. Хватает с каминной полки коробок спичек…
Через несколько мгновений он уже мчится через лужайку прочь от дома, к друзьям, ожидающим в джипах, а над домом поднимается зловещее зарево. К тому времени как Старки забирается в джип, пламя уже видно в окнах, а когда машина выруливает на дорогу и растворяется в ночи, окна со звоном лопаются, и из них вырываются огонь и дым. Дом превращается в пылающий факел, в маяк, вещающий всему миру, что здесь был Мэйсон Старки и что за преступления последует страшная расплата.
«Этот документ я подписываю по доброй воле».
Такова последняя строчка договора, под которым, как и предсказывала Роберта, Риса Сирота поставила свою подпись. Этим актом Риса обеспечила себе новый позвоночник. Она снова будет ходить. Но это еще не все. Подписание этого документа повлекло за собой целую серию событий, которых Риса не могла предвидеть, – событий, тщательно срежиссированных Робертой, ее покровителями и их деньгами.
«…подписываю по доброй воле».
Риса никогда не каталась на лыжах – в государственных приютах такими изысканными забавами детей не балуют, – но все последние ночи ей снилось, как она летит на лыжах по крутому склону, спасаясь от несущейся по пятам лавины. И не остановиться, пока не достигнешь подножия или не сорвешься с обрыва и не разобьешься насмерть…
Еще до первых интервью, до появления социальной рекламы, до того, как Рисе становится известно, чем ей придется заниматься, ее поврежденный позвоночник заменяют здоровым, и она приходит в себя после пятидневной искусственной комы. Так начинается ее новая жизнь.
– Скажи, чувствуешь ли ты вот это? – спрашивает медсестра, проводя пластмассовой палочкой по пальцу на ноге Рисы. Риса невольно ахает. Да, она чувствует, и это не мнимое ощущение. Она чувствует шероховатость простыни у себя под ногами. И пальцы! Она пытается пошевелить пальцами на ногах, но малейшее движение вызывает боль во всем теле.
– Не пытайся двигаться, дорогая, – говорит ей сестра. – Пусть препараты-целители завершат свою работу. У нас агенты второго поколения. Они за пару недель поднимут тебя на ноги.
От слов медсестры сердце Рисы бьется быстрее. Ах, если бы разум имел власть над сердцем! Ведь хотя разумом она ненавидит то, что эти люди сделали, глупое сердце радуется, что она опять сможет сохранять равновесие без посторонней помощи и ходить своими ногами.
