Коннор бросает на Старки озадаченный взгляд, но остается на ногах и ждет, когда на экране появится картинка.
Он сразу узнает передачу. Это еженедельная информационная программа, которую он много раз видел прежде. Знакомая тележурналистка обсуждает новость недели. Логотип за ее спиной гласит: «Ангел распределенности».
«Чуть больше года назад, – начинает она, – Хлопки совершили террористический акт в заготовительном лагере «Веселый Дровосек», штат Аризона. Эхо общественных и политических последствий этого события звучит по сей день. Сегодня, наконец, слово берет девушка – непосредственный свидетель бесславного деяния. Однако то, что она собирается вам сказать, для многих окажется неожиданностью. Вы имели возможность видеть ее в социальной рекламе, в последнее время наводнившей эфир. Всего за несколько недель она из преступницы, за которой охотится Инспекция по делам несовершеннолетних, превратилась в ярую защитницу разборки. Да, вы не ослышались: она защищает разборку. Ее зовут Риса Сирота, и такую девушку трудно забыть».
У Коннора перехватывает дыхание. Он вдруг понимает: Старки прав, лучше сесть, ноги подкашиваются. Он опускается в кресло.
В телестудии переключаются на интервью, которое Риса дала этой же журналистке раньше, в каком-то роскошном помещении. В Рисе что-то неуловимо изменилось – Коннор пока не может сказать, что.
«Риса, – начинает журналистка, – ты была на попечении государства, потом тебя отправили на разборку, затем ты стала сообщницей знаменитого Беглеца из Акрона, тебе довелось стать свидетелем его гибели в лагере “Веселый Дровосек”. И после всего случившегося ты выступаешь в защиту разборки. Почему?»
Риса не сразу, но отвечает: «Это сложно объяснить».
Старки скрещивает руки на груди.
– Еще бы не сложно!
– Тихо! – обрывает его Коннор.
«И все же очень бы хотелось, чтобы ты поделилась с нами», – настаивает журналистка с обезоруживающей улыбкой, которую Коннор с удовольствием стер бы с ее физиономии ударом Роландова кулака.
«Скажем так: у меня теперь иная точка зрения на разборку, чем раньше».
«То есть теперь ты считаешь, что разборка – благо?»
«Нет, разборка – это ужасно, – отвечает Риса, и в Конноре вспыхивает надежда, но тут же гаснет, когда он слышит: – Однако это – наименьшее из зол. Разборка – это не прихоть, она необходима, и мир без нее стал бы иным».
«Извини за это замечание, но легко говорить, когда тебе семнадцать и возрастная граница разборки позади».
