– Какое отношение все это имеет ко мне?
Роберта улыбается и на секунду замолкает. Потом, все так же продолжая улыбаться, говорит:
– Я добьюсь снятия обвинений, которые против тебя выдвинули. Но, главное, я вытащу тебя из этого кресла и дам новый позвоночник.
Риса разворачивается к ней. В душе девушки кипят эмоции, в которых она не в силах разобраться.
– Ну, уж нет! Это мое право – отказаться от позвоночника разобранного подростка!
– Да, конечно, – невозмутимо говорит Роберта. – И тем не менее, я твердо уверена: скоро ты изменишь свое решение.
Риса скрещивает руки на груди. Ее убеждения непоколебимы, что бы Роберта ни думала.
* * *
На какое-то время о ней снова забывают, но, видно, тюремщики теряют терпение, потому что бойкот длится всего пару дней. И снова Роберта у Рисы в камере, и снова сидит на стуле, предназначенном для способных ходить самостоятельно. На этот раз в руках гостьи папка. Что в той папке, Рисе не видно.
– Ты подумала над моим предложением? – спрашивает Роберта.
– Мне незачем думать. Я уже ответила вам.
– Принципиальный отказ от позвоночника подростка – это очень благородно, – произносит Роберта. – Однако это свидетельствует о непродуктивном мышлении, затрудняющем адаптацию. Твои принципы никому не принесут пользы – ни тебе, ни нам.
– Я не собираюсь менять свое непродуктивное мышление, как не собираюсь и покидать свое кресло.
– Очень хорошо. Это твой выбор, я не вправе тебе в нем отказывать. – Роберта ерзает на стуле не то от раздражения, не то от предвкушения. – Со мной пришел кое-кто и хочет с тобой познакомиться, – говорит она, встает и открывает дверь.
Риса не сомневается: кто бы ни ждал в другой комнате, он наблюдал за беседой в одностороннее зеркало.
– Можешь войти, – говорит Роберта бодрым тоном.
В камеру осторожно входит юноша. На вид ему лет шестнадцать или что-то около того. У него разноцветная кожа, и волосы тоже окрашены полосками в разные цвета. Сначала Риса думает, что это какой-то экстремальный вид боди-арта, но вскоре понимает: дело в другом. С этим парнем что-то очень не так.
– Привет, – говорит он и нерешительно улыбается, обнажая ряд великолепных зубов. – Меня зовут Кам. Я очень ждал встречи с тобой, Риса.
Риса отшатывается, кресло врезается в стену. На нее словно обрушивается удар молнии: она понимает, кто стоит перед ней, и почему гость показался ей таким невероятно странным. Она вспоминает репортаж об этом создании. Ее трясет, по телу бегут мурашки. Если бы могла, она бы забилась в вентиляционное отверстие, лишь бы убежать от этого… этого…
