– Этот?
– Мы его зашили, состояние стабильное, но он потерял много крови. Перевозить его пока нельзя.
– Держи его на снотворном, – советует инспектор. – До лагеря пусть лучше вообще не просыпается.
Риса сжимает подлокотники кресла. Она знает, что совершит секунд через десять. Как минимум десять секунд она молча борется со страхом, а вот сомнений нет.
– Заберите меня, – предлагает она. – Заберите мня вместо него.
Коннор, конечно, не одобрит ее жертву. Он наверняка будет в ярости, но Риса не желает, чтобы мысли о любимом поколебали ее решимость. Она должна спасти Дилана Сироту, и она его спасет.
Инспектор внимательно ее изучает. Он, безусловно, узнал Рису и понимает, какое щедрое предложение она ему делает.
– Насколько мне известно, вам, мисс Сирота, уже семнадцать. К тому же, вы – инвалид, значит, разобрать вас точно нельзя. Так зачем вы нам?
Риса улыбается – преимущество теперь на ее стороне.
– Не смешите меня! Перед вами известный член Сопротивления, очевидец террористического акта в «Веселом Дровосеке», и вы не видите выгоды?
– Я же не дурак, – произносит инспектор после недолгих раздумий. – Отлично понимаю, что на сотрудничество вы не пойдете. Предпочтете умереть, но не предадите своих.
– Возможно, – кивает Риса. – Только вам-то что за печаль? Сотрудничаю я или нет, кругленькую сумму за поимку вам все равно отвалят, верно?
Рисе кажется, она слышит, как вертятся шестеренки в мозгу инспектора.
– А что помешает мне сдать властям обоих – и вас, и этого молодого человека?
– Попытайтесь, – спокойно советует Риса, – и не видать вам денежек как своих ушей. У меня здесь вшита ампула с цианистым калием. – Она протягивает ему раскрытую ладонь. – Видите? Вот она. Достаточно хлопнуть в ладоши – она разобьется. – Риса имитирует хлопок, останавливая раскрытые ладони в дюйме друг от друга, и хитро улыбается. – Хлопки бывают разные.
Конечно, нет у нее под кожей никакой ампулы, но копу это знать ни к чему. Даже если он и чувствует, что она блефует, рисковать вряд ли захочет.
– Если я погибну прямо здесь, – гнет свое Риса, – вы быстро прославитесь, но не тем, что благодаря вам власти заполучили меня, а тем, что позволили мне погибнуть, когда я была у вас в руках. – Она снова улыбается. – Это столь же неприятно, как получить в ногу пулю с транквилизатором из собственного пистолета, верно?
Физиономия инспектора перекашивается: ему может выпасть такая же сомнительная слава, что и тому лоху…
Медсестре не нравится весь этот разговор. Она скрещивает руки на груди.
