Пьеса Чаева читалась легко, с интересом и была сценична. Она предназначалась для бенефиса К. Н. Полтавцева, и он постарался скорее получить разрешение на ее постановку, прибегнув к содействию А. Н. Островского. Тот в октябре 1864 года писал в Петербург Ф. А. Бурдину: «Полтавцев просил тебя похлопотать о комедии Чаева». В конце 1864 – начале 1865 г. «Сват Фадеич» с успехом шел в московском Малом и петербургском Александрийском театрах. Один из рецензентов писал: «По нашему мнению, «Сват Фадеич» – пьеса хорошая, серьезная, без бенгальских эффектов, пьеса, про которую с похвалою можно сказать, что «здесь русский дух, здесь Русью пахнет», ибо в ней действительно увидите русских людей не по чудным словам, а по их духу и характеру».
Александр Николаевич Островский в 1864 году сам работал над комедией «Воевода, или Сон на Волге», главный герой которой посадский Роман Дубровин вынужден бежать от притеснений воеводы в те же костромские леса и стать разбойником Худояром. Поэтому тема и демократическая направленность «Ивана Фадеича» была созвучна великому драматургу, а использованные в пьесе народные предания особенно близки. Островский заключил, что пьеса дает благодатный материал для создания на ее основе оперного либретто, куда можно органично вплести собранные в Щелыкове богатые фольклорные источники – песни, пословицы…
Работу над своим «Сватом Фадеичем» Островский начал в 1865 году. 3 декабря 1865 г. он посетил приехавшего в Москву Чаева – очевидно, тогда они окончательно согласовали условия переделки пьесы в оперное либретто.
Симптоматично, что Александр Николаевич обращался с авторским текстом Чаева очень добросовестно. Опытный литератор, он избегал, конечно, рабского следования сюжету пьесы, но сохранил ее остов и канву. Образ главного героя Ивана Фадеича у него обрисован более скупо, чем у Чаева, без каких-либо прибавлений. Вместе с тем Островский заметно усилил демократическую направленность пьесы. Фадеич в либретто предстает открытым заступником за крестьян, которые, в свою очередь, активно поддерживают его в борьбе с властями.
«Как за каменной стеной ты за нами. Знай, гуляй, Только нас не забывай», – поучает его один крестьянин. Но возможности крестьян ограничены. Островский ввел в либретто сцену, отсутствующую в пьесе, – беседу атамана с мельничихой. Та сетует:
«Нам житья за тобой, бедным сиротам, А беда за тобой ходит по пятам. Накормить, приютить мы тебя не прочь, От беды защитить нам тебя не смочь».
