Первым порывом было бежать, вызвать горбуна к барьеру. Наставим друг на друга фотопушки и тогда увидим, кто кого красивее выдавит в двухмерный ящик!
"Кто дал тебе право описывать наш мир? - телепатически спрашивал я Курка.-Кто дал тебе право инвентаризировать нашу красоту? Ты, ошибка господа бога!"
Порой мне казалось, что невидимый луч.
Куркова аппарата описывает меня с головы до ног, и тогда все тело у меня чесалось, мир казался слишком просторным, слишком многомерным для моего перепуганного тела. Курок унижал меня, делал неполноценным. Я знал, что никогда не смогу увидеть мир так, как видит он. А почему?
Проще было пойти к горбуну и сказать это ему в лицо. Но после всего я ни за что этого не сделаю. Условности!.. Но не условностями ли мы живы?
И не условность ли красота? Горбуну этого не понять, он лапает изнанку мира, он равнодушен к стыдливости материи, к этому высшему проявлению красоты. Что он смыслит в этом? Он хочет перекинуть пешеходную дорожку между красотой и обыденностью - а суть в том, чтобы сохранить тайну мира. После субботы должно быть воскресенье, а не понедельник. Я не позволю издеваться над тайной души! Красота должна быть чистой,
В руках этого уродца оказался фотоаппарат с фантастической разрешающей способностью.
И моя обязанность, обязанность человека, понимающего цену красоты, способного к высшим проявлениям духа и любви,-обезвредить горбуна?
Я чувствовал себя спасителем человечества-никогда не испытывал такого. И понимал, что главное, взлет моей персоны, - впереди, когда я ловко накрою Курка. Он, по всей видимости, не понимает опасности изобретенной им пушки-он скудоумен со всеми своими одномерными и двухмерными бреднями. Ясно одно - Курка надо обезвредить, лишить оружия, а если будет сопротивляться, самого выдавать в иной мир.
Я искал белку, точно разгадку. Несколько раз обошел старую сосну, покурил на пятачке, вытоптанном в снегу ногами Кyрка,- так долго и терпеливо ждал он момента...
Я вглядывался в копчик той ветки, на которой он снял белку, соображал: если Курок ловит момент наипредельной красоты, то не садизм ли это? Почему он решил, что, лишая этот мир выпуклости, многомерности, он тем самым сохраняет его красоту? И, наконец, что станет с, людьми без ежедневного удовлетворения ею?!
Сам по себе мир прекрасен? Вообще? Или только в осмыслении? Догадка пронзила меня: Курок ищет наивысшей красоты, чтобы подтолкнуть ее к уродству! О, как никогда, почувствовал я хрупкость прекрасного!..
