- Никакой внимательности!-выговаривал он.-Учитесь за собой следить!
И стер обе записи.
Далее шла анкета социального обследования. Вопросы задавал агент, отвечала Эина.
Амик сделал звук погромче, приглашая жену послушать ее собственные рассуждения.
Агент. Как, по-вашему, что такое семья?
Э и п а. Когда в семье дети. Семья - это дети, их здоровье.
Агент. А муж?
Эина (вздохнув). И муж, конечно.
Агент. Что должно лежать в основе воспитания детей, по вашему мнению?
Эина. Любовь.
Агент. Любовь каждый понимает по-своему. Государство не может пускать на самотек развитие семьи, ведь семья - ячейка общества. Как же тогда быть с любовью?
Эина. Любовь - это еще и труд.
Агент. Не очень понятно...
Эина. Ну, как бы вам сказать? Я что-то делаю и люблю тех, для кого делаю...
Агент. Вы о труде в семье?
Эина. Нет, не только.
Агент. Я вижу, вы спешите. Еще один вопрос. Что больше всего мешает вам в воспитании детей?
Эина. Поглотитель.
Агент. Несколько неожиданно. Поглотитель решил так много проблем. Он сделал нас теми, кто мы есть. Чем же он так мешает вам?
Э и н а. Не знаю, не могу точно выразиться. Возможно, я не права. Возможно, я рутинерка.
Агент. Да, вероятно. До какой-то степени. Большое вам спасибо. Не смею больше задерживать.
- Ну как, сохранить для потомства? - спросил Амик.-"Возможно, я рутинерка, возможно, я не права"- передразнил он.
Жена оторвалась от журнала и пожала плечами. Он тщательно стер анкету-зачем множить глупости?
Далее следовал дневниковый отчет жены о прошедшем дне.
...Шел мелкий прохладный дождь. Забыла зонтик. Гия покашливает. Как бы не ОРЗ. Ксаза уж очень экестка и своевольна, Мужу вужна другая шапка...
- "Шел мелкий прохладный дождь",- прогнусил Амик и стер и эту запись.
Помучившись с полчаса, вспоминая какую-то свою мысль, показавшуюся достойной, записи, но, так и не вспомнив, он выключил магнитофон.
- Это кошмар.- Он со сладкой усталостью разделся, завалился в постель. - Всюду мелочи, порабощающие мелочи! Вместо того, чтобы не задумываясь швырять! Кидать! Чтобы чисто! Свободно!
Он швырнул на пол одеяло, потом подушку.
Жена не отзывалась. Отсутствие зрителя беспокоило его. Уж не уснула ли? Он словно бы ненароком толкнул ее. Эина тихо сказала:
- Амик, ты меня уже не любишь, да?
О женщины! Где логика? Где последовательность? И у этой женщины еще берут интервью! На смех, наверное!
- Амик, Амик!- Эипа толкала его.
Сердце колотилось, стесняло дыхание; он подумал, что ему, наверное, приснился плохой сон, он кричал во сне, и Эипа его разбудила. Он стыдился этих ночных кошмаров, лишенных логики, не зависящих от него.
