27 сентября 1935 г. в церкви Покрова Божьей Матери, что существовала при общежитии на улице Лурмель, было освящено литургией создание общества «Православное дело». Название общества, которое преследовало создание нового типа религиозной жизни, требующей такого же самоотвержения, как монашество, но совершенно отличного от него по своей форме, предложил Николай Бердяев.
В его состав вошли: философ Н.Бердяев, богослов С. Булгаков, историк Г. Федотов, ученый литературовед К. Мочульский, поэт мать Мария.
На торжественном заседании 27 сентября Владыка Евлогий сказал: «Помогайте меньшей братии. Храни вас Господь. Над вами Покров Пресвятой Богородицы».
Ни формулы, ни меры вещества,
И ни механика небесной сферы
Навек не уничтожат торжества
Без чисел, без механики, без меры…
Цикл «Покров».
Есть нечто, задающее темп жизни (темперамент – степень горения сердца). Как будто жизнь движется из конца к началу (конец задает темп). Есть люди с поразительным чувством личного апокалипсиса и тяготения к нему, так как за этим концом для них начало.
В предвоенные годы темп внутренней жизни матери Марии становится все горячее, подвижность души все сильнее: она все более тяготеет к самоуничтожению вплоть до чувственного моделирования своей смерти: уничтожения плоти, сгорания крови. Но это уже не только:
«Я хочу, чтоб просияла плоть» – хотение.
«Жду преображения крови» – ожидание.
Это ежечасный труд самоотвержения, самовыгорания, испепеления себя ради братьев вплоть до огнеупорной горстки праха. Более того, даже это последнее хорошо бы пригодилось в доме Отца:
12. (Цикл «Ожидание»)
Трехсолнечный свет и нет страха.
Восстану в час судный из гроба.
Извергнет земная утроба
Останки сожженного праха.
Ты, триединое пламя,
Взметешь огневидные струи.
Крещеньем огонь испытует
Извергнутых к жизни гробами.
И вспыхнет сухая солома…
Как мало от жизни осталось…
Огнеупорная малость
Нужна ли для Отчего дома?
27 апреля 1933 г.
14. (Цикл «Ожидание»)
От хвороста тянет дымок.
Огонь показался у ног,
И громче напев погребальный.
И мгла не мертва, не пуста.
И в ней начертанье креста —
Конец мой, конец огнепальный.
17 июля 1938 г.
Да, это жажда смерти, но не смерти-конца, а смерти-начала. И в этом вырывание жала смерти. Для матери Марии муки жизни и ее страдания – это муки рождения. И нет тогда ужаса жизни, ее бессмысленности, порочного предела трех измерений. Того, о чем с такой ужасной искренностью написал Л. Толстой в своей «Исповеди».
Все, даже стадиальные ответы на вопрос о смысле жизни, – все ведут из замкнутого круга личности, из «я» вовне, в «Мы». Как обычно отвечает человек на вопрос о смысле? – «Есть для кого жить, вот и хорошо». Подчас эти кто замыкаются в круг родственников. Но родственники умирают, их может и не быть. Дети вырастают и начинают отрицать вас. И сколько бы человек ни цеплялся за такие временные смыслы, он каждый раз бухается в «но все равно – смерть». И пока человек не начнет верить, что жизнь – это дорога к Богу, дорога к началу, до тех пор его добрые и самоотверженные дела, дающие единичные смыслы, не гарантированы от тупиков разочарованности и тоски. Отсюда наркомания, спивание, разврат. Человек хочет забыть о смерти.
