От Палфейна Ивашка узнал, что молодой граф, имея возможность жить в замке, все же поселился в гостинице, не желая никого обременять, что и вся графская свита живет в городе, а две монашки намерены строить целый монастырь и всюду ходят, отыскивая подходящее место.
– Он с господином герцогом уже встречался? – спросил Ивашка.
– Один раз, когда всех нас ему представил. А потом сразу слег – его слуга Ян говорил, что желудок у молодого человека слаб, не выдержал герцогского застолья. Потому и в замок перебираться не хочет. Дней шесть уже мается, никак в себя не придет. Желудок! Тухлой солонины с червями он не пробовал, вот что! Кто эту солонину ел, того ничем не проймешь! Сухарной трухи он не пробовал и гнилой водой ее не запивал! Я вот Изабеллу свою могу кружками порезать и сырую без соли съесть, ничего со мной не сделается!
Ивашка в ужасе перекрестился – только благодаря крестному знамению его не вывернуло наизнанку.
– А вы, господин Палфейн, его навещаете?
– Навещаю, конечно.
– Так я могу у нашего начальника травок для него взять! – как сказать по-немецки «подьячий», Ивашка не знал. – Он тоже животом слаб. Для хорошего человека не пожалеет! Еще хорошо на воду начитать и эту воду каждый день пить, помогает.
Палфейн не понял, в чем дело, Ивашка объяснил в меру своего понимания: есть молитвы, читаемые над кружкой с водой, от которых она становится целебной. Он рекомендовал также молиться великомученику Артемию, который унимает боль в брюхе, и мученику Аниките, и святому исповеднику Василию, когда брюхо пучит, и преподобному Дамиану, целебнику Печерскому, и священномученику Мокию…
– Кто все эти люди? – сердито спросил Палфейн. – Парень, я таких не знаю! По мне, вполне хватает нашей Богородицы по имени Стелла Марис!
– Отчего ты так называешь Богородицу? – удивился Ивашка. – Мария она!
– То – ваша, сухопутная Богородица. А наша, морская, – Стелла Марис.
Разбираться во флотских ересях Ивашка не стал, чтобы не ссориться с Палфейном. У него была другая цель – чтобы старый моряк привел его к дому, где мается животом граф ван Тенгберген.
Ивашке не давала покоя загадочная толстая книжка, которую граф всюду таскал с собой. С одной стороны, может статься, что письмо, зашитое в переплет (Ивашке очень понравилась мысль о письме), было уже передано герцогу – или кому-то из герцогской свиты. С другой – граф свалился со своей брюшной хворью чуть ли не сразу по приезде в Гольдинген, так что книжка, скорее всего, сохранила свою подозрительную начинку.
