Герцогиня имела высокий открытый лоб, который она даже не пыталась прикрыть кудряшками, и длинный крупный нос. Если бы не нос – она была бы хороша: темноглаза, с маленьким красивым ртом, с густыми, зачесанными назад и опускавшимися до лопаток черными кудрями, при этом часть волос была собрана в узел на затылке. На шее у нее была лишь нить очень крупного жемчуга. Огромный воротник с тремя рядами фестонов из дорогого кружева, сам по себе – целое сокровище, был аккуратно разложен по плечам.
Анриэтта же с любопытством глядела на герцога, распахнувшего объятия графу ван Тенгбергену.
В молодости герцог был красив и, скорее всего, походил на графа, разве что ростом пониже, и нос он имел орлиный – хоть и не такой выдающийся, как знаменитый клюв принца Конде. Сейчас он нажил второй подбородок, лицо немного обвисло, но большие темные глаза все еще были хороши. Он также был завит и принаряжен, в большом воротнике из дорогого кружева, хотя выглядел чуть старомодно – то ли парижские моды до Курляндии доходили с большим опозданием, то ли местное общество не любило новинок, а может быть, герцог не считал нужным наряжаться, мало времени уделяя светской жизни. Это Анриэтте даже понравилось – чересчур щеголеватые мужчины ни у кого доверия не вызывают.
– Рад видеть тебя, мой друг, – сказал герцог. – Поцелуй ручку ее высочеству и показывай свои находки.
– Все, о чем вы, ваше высочество, писали, я исполнил, и даже более того, – граф указал на Денизу с Анриэттой. – Господу было угодно, чтобы я встретил этих дам, и, раз они тоже собирались в Митаву, я предложил им присоединиться к нашей компании. Вот сестра Дениза, вот сестра Анриэтта, рекомендую их вам, ваше высочество… – это относилось к герцогине, которую уже окружили ее дамы.
– Вы ведь бегинки? – спросила Луиза-Шарлотта.
– Да, ваше высочество, француженки и бегинки, – ответила Дениза. Ей следовало взять на себя все объяснения с герцогиней, чтобы дать Анриэтте возможность поближе подобраться к герцогу. Но сперва нужно было представиться герцогу с большим достоинством, изложить ему свои намерения внятно, деловито и немножечко скорбно, чтобы у него не возникло желания шутить над благим делом.
– Француженки! – повторил герцог и сразу перешел на французский язык. – Может быть, еще и парижанки?
Анриэтта улыбнулась, словно соглашаясь, и улыбкой этой показала свою тоску по прекрасному Парижу – который она видела очень редко.
– Ваше высочество, – сказала, шагнув к герцогу, Дениза, – прежде всего мы хотим поблагодарить вас за то, что соблаговолили назначить нам время для аудиенции. Мы знаем, что у вашего высочества редко выдается свободная минутка, и мы, две скромные бегинки, не станем злоупотреблять вашей любезностью. Наша просьба такова: мы хотим построить в Митаве или в Гольдингене бегинаж для женщин, которые овдовели или решили не выходить замуж. Вы бывали в Нидерландах, ваше высочество, и знаете, что там в каждом городе один или два бегинажа, и они не пустуют.
