Понимая, что имеет дело с опасным параноиком и алкоголиком, Максим решил ничего близкого сердцу хозяина не трогать, а присел на стул, налил себе из бутылки в стоящий рядом стакан и показательно, нагло, хэкнув, выпил.
Вода. В бутылке была вода. То есть как вода?
— Ну, как тебе, сынок, водичка?
Произнеся эту фразу на почти чистом русском языке, мужчина поднялся, сел и уставился на Максима смеющимися васильковыми глазами. Максим подумал, ухмыльнулся.
— Забористая водичка. И давно Вы тут так дурака валяете?
— Да с самого объявления независимости. Ругаюсь, время от времени стреляю в белый свет как в копеечку.
— И в чем смысл зажигательного представления, позвольте узнать?
— В отваживании идиотов от моей собственности. Как началась заваруха, — мужчина сел в гамаке, плеснул себе воды из водочной бутылки и выпил. — ко мне приперлись эти, из милиции, и потребовали сдать половину моей солярки (а ее у меня очень много — цистерна вон почти полная стоит) в городской кризисный фонд.
— Ну, это же в порядке вещей. Люди пытаются мобилизовать ресурсы для выживания…
— Еще они потребовали у меня сдать все мое оружие. Естественно в фонд. Люди тут не при чем сынок. Ближайшее время, нам нехватка горючего не грозит. Да и что произошло такого, чтобы так паниковать?
— Вообще-то ядерная война.
— Ерунда. Никакой ядерной войны не было!
— А Вы точно только воду последнее время пили?
— Не хами. Сам посуди, что произошло? Ну, пробросались ракетами небольшой мощности, ну угробили миллиард человек, ну половину Польши раскатали в тонкий блин, ну засрали радиацией пол-Европы и часть Америки. А победитель-то где? Нет победителя. Что изменилось в мире? Ничего. Все впустую. Все зря. Глобально кроме Китая и Польши вообще никто не пострадал. Ну, инфраструктура конечно порушена. Но сколько времени понадобится, чтобы ее восстановить? Горючка есть — мы, считай на ней живем. Большинство промышленности цело. Экологии конец не пришел. Это не война, а бездарщина какая-то. Глупость. Всемирного масштаба, конечно, но тем не менее — обычная глупость. — Арчер взял Масима за плечо и повел в дом, — Радиоактивных мутантов ниоткуда не выползает, мир в пустыню не превратился. Самой опасной тварью для человека по-прежнему является его же собрат по виду — Гомо Сапиенс и то дерьмо, что в нем сидит. А сейчас это дерьмо лезет из всех щелей. Кто-то от страха с ума спятил, кто-то рыбку в мутной воде ловит. И вот эти спятившие и амбициозные — и есть самые опасные. А больше нам, по большому счету никто и не грозит. Красочный пример — мой городок. На самом деле вся эта милиция, все эти фонды — всего лишь способ взять город под контроль. Есть тут у нас пара человек — местные состоятельные ребята. Джимми Лири и Сэм Донахью. Они и до заварушки неплохо тут себя чувствовали, а теперь хотят чувствовать себя еще лучше. А для этого надо у людей забрать самое важное — горючку, оружие и продовольствие. Что они и проделывают. При этом оба снизили цены на выпивку и роздали пистолеты милиционерам. Некоторым их этих милиционеров нельзя доверить даже пальцем в носу ковырять — сломают палец. Не то, что пистолет доверить. Все это сборище никчемных дебилов Сэм и Джим натравят на город. А перед этим — на меня. Я у них как кость в горле. Я тут единственный, кто открыто посылает их в жопу. Позавчера в город приехал сынок Донахью вместе со своим семейством и односельчанами. Говорят, что у себя в Риверз Вэлли этот недоносок учинил расправы над военными. Естественно его тут же приняли в милицию. Так что… — тут он неопределенно покрутил пальцем, — Кстати, Максим, как ты добрался?
