Профессор подошел, поднявшись на цыпочки, прочитал через плечо.
— Студенты. Их даже ядерная война не берет. Никакой холерой не выведешь. Живучие твари.
* * *
Когда группа вернулась в лагерь вместе с семейством профессора, Коновалец как раз обходил свои владенья.
— Отлично! Сворачиваемся. Ночью за нами будет вертушка.
Коновалец улыбался и довольно потирал руки.
— Товарищ майор!
— Да?
— Мы с Иваном Александровичем договорились, что я тут уйду.
— И что?
— Я ухожу.
— И не думай. В военное время, дезертирство — расстрел. На месте.
— Но это не честно!
— Поздравляю! До тебя дошло.
— Это подло!
Коновалец остановился и очень серьезно посмотрел на Максима. Он помолчал, скривив рот, покачал головой и, наконец, ответил:
— Подло — не понимать где твое место. Не хотеть понимать. Сам посуди: сегодня ты при деньгах и чувствуешь, что держишь все под контролем. Ты, когда был без денег, ради этих денег шантажировал нашего командира. Так или иначе ты их получил. Что будет, если их украдут? Или отнимут? Ты снова будешь добывать деньги ради благородной цели? Шантажом? Кого ты сможешь шантажировать? Украдешь? Убьешь? Пойдешь по трупам? Прибьешься к банде? Сколотишь собственную? И тогда по твою душу вышлют меня или Ибрагима. Понял? Пора перестать бояться и начать взрослеть. Ты надел погоны и поставил свою подпись под текстом присяги. Я надеюсь, что ты хотя бы его прочитал. А это значит, что твое место — здесь и нигде больше. Нам надо остановить это глобально. Так ты и спасешь свою семью. Может быть. А подлостью никого нельзя спасти.
Максим открыл, было, рот, но Коновалец остановил его.
— Ты все время вспоминаешь о каких-то договоренностях, о причитающемся вознаграждении, о гарантиях. Ты ведешь себя как наемник. Даже сейчас держишься руками за поясок под рубашкой, в котором спрятаны камушки и деньги. А я, — Коновалец приобнял Максима за плечо и придвинулся к нему, так, что было непонятно — ударит он его сейчас или скажет, что-то умное на ушко, — ненавижу наемников. Паршивые люди. Они деньги ставят выше долга и товарищества. Они самим своим существованием наносят мне оскорбление. И меня оскорбляешь ты, когда ведешь себя подобным образом. Я надеюсь, что мы больше не будем возвращаться к этому разговору. И извини за винтовку.
Он похлопал Максима по плечу и отошел.
* * *
Вертолет. Самолет. Гостиница на базе. После завтрака Максим поплелся к Ивану Александровичу и сдал полученные драгоценности. Полковник удивился, но принял.
