– Без сопливых разберемся, – шикнул на стража великий вождь.
– Но-но-но, – Ши-Цза оскалил пасть и продемонстрировала вождю страшного вида клыки.
Сверху раздалось глумливое ржание революционных кадров: моряка и рабочего. Царский конь всхрапнул и сверкнул очами в сторону веселящихся на крыше. При этом глаза коня полыхнули зелёным. Веселье мгновенно утихло.
– Да ну вас! – Ильич засунул руки в карманы пальто, ссутулился и уныло побрел по воде в сторону Финляндского вокзала.
– Ваше величество, – стражи Ши-цза почтительно склонили гривастые головы. – Нам будет не хватать вас в эти длинные белые ночи.
Великий царь ласково потрепал стражей по головам и почесал за ушами у каждого.
– Мне тоже, – он тяжело вздохнул. – Всё-таки у нас тут хорошая компания собралась. Можно сказать, высшее общество.
– Даже вождь пролетариата? – поинтересовался один из стражей.
– Даже вождь. Ведь, как говориться, истина рождается в спорах. А без Ильича с кем мне поспорить? – царь пришпорил коня и помчался прямо по водной речной глади туда, где его уже заждались незыблемая твердыня и вредная змея.
Над весенним еще ночным Питером занимался рассвет.
* * *
Преддипломную практику Соня, разумеется, проходила в папином банке, а вот Лопатину удалось устроиться только в отделение Сбербанка. Надо сказать, что все сотрудницы отделения, как на подбор, оказались женщинами весьма упитанными и находились примерно в возрасте матери Алексея. Ну, или что-то около этого. Они явно обрадовались появлению в их отделении такого симпатичного молодого человека и наперебой старались накормить его чем-нибудь вкусненьким во время перерыва на обед. Лопатину было неудобно отказываться, да и угощения выглядели весьма соблазнительными. Тут и домашний борщок, разогретый в микроволновке, и котлетки, и курочка, и картошечка жареная или вареная, да и макароны «по-флотски» ничем не хуже, а на десерт, разумеется, пирожки домашние с капустой или черникой. Кроме обеда в графике работы случались и лёгкие перекусы всё теми же пирожками и неизменными конфетками «Чкрнослив в шоколаде», которые вместе с чаем и растворимым кофе сотрудницы покупали вскладчину.
На работу Лопатин являлся в брюках и неизменной светлой рубашке с галстуком. Сначала он удивился, когда ремень пришлось застегивать на соседнюю дырочку, а затем и вовсе струхнул, когда понял, что в выходной день с трудом влезает в свои обычные джинсы. Большая задница в его карьерные и матримониальные расчёты никак не вписывалась.
