– Кондратий Герасимович, в чём дело? Я боевой офицер, имею такие же погоны, как и у вас и командиров взводов, а вы меня постоянно отсылаете выполнять какие-то второстепенные задания, с которые вполне справился бы и старшина, и младшие командиры.
– Ну не в разведку же мне вас посылать, Игорь Владимирович. – Нелюбин тоже не прятал глаз. – Человек вы на фронте недавний, зелёный, можно сказать. Вот пообвыкнете, тогда, может…
– У нас в роте половина состава бойцов, младших командиров и лейтенантов, кто ещё ни разу в бою не бывал. Я должен быть вместе с ними.
Молодой, Авдею, может, ровесник, но твёрдость имеет. И Нелюбин его уважал как ровню. Правда, годы есть годы. Мальчишеское всё же в характере, в натуре имеет. Нелюбин вспомнил сына и подумал: Авдей такой же.
Не нашёл он Авдея на том распроклятом поле, уставленном разбитыми танками и самоходками. То ли санитары унесли. То ли в танке сгорел. То ли прямое попадание… Словом, не нашёл. И писем с тех пор от него не получал. А потом перебросили их на другой участок фронта. Хотел разыскать его часть, разузнать по спискам, жив ли, убит ли, но и этого не получилось. Полк пошёл вперёд. А танковую бригаду, в которой воевал Авдей, отвели на пополнение. Досталось ей во время прорыва. «Тигры» и «фердинанды» выбили почти все машины. На том поле танки горели так, что среди разбитых и искорёженных огнём и взрывами машин Нелюбин так и не смог отыскать тот родной КВ, на котором воевал Авдей и успели повоевать они, штрафники взвода самого Нелюбина.
– Левее нас, примерно в полутора километрах, прорвался штрафной батальон. С ним миномётная рота и ещё до двух взводов стрелковой роты. Заняли и удерживают плацдарм километр на километр. Немцы их обложили, пытались сбить, но они держатся. У них действует лодочная переправа. Переправляют на тот берег раненых, а оттуда получают подкрепление, боеприпасы, медикаменты и продукты. Командуем плацдармом майор, комбат. Предложил нам, пока немцы не создали сплошную блокаду, перебираться к ним.
– Оно бы вместе отбиваться было бы лучше. И для них, и для нас тоже. Но приказ нам, Игорь Владимирович, даден другой. Тут держаться.
– Я понимаю. Но у них там хоть подвоз налажен.
– Ничего, ничего, и мы подвоз наладим. Раненых переправим. И у нас всё будет. Тут надо держаться. Приказ. – Нелюбин стоял на своём. Другого выхода у него просто не было.
Здесь, на плацдарме, страшно было всем. И все понимали друг друга.
– Была связь? – спросил Первушин.
