– Не поняли?
Никто не ответил.
– Просто же. Мы теперь воюем за моего брата не против местного коррумпированного МВД, или как оно там, не против ихней кривой прокуратуры, не против ихнего комитета, ни против гадов в администрации или в думе-раде. Нет! Против нас вся Украина, вся виновата, потому что такая. И с нас им нужен не кусок акций, не взятки-гладки, они нас хотят сожрать полностью. Не они, ОНА! Потому что мы сами по себе, понятно? Если мы вытащим Аскольда, это будет чудо. Они хотят растворить его в этом тумане. Мы, конечно, пожалуемся в свою прокуратуру, думу-раду…
Зазвонил телефон в кармане у Кечина. Валентин Валентинович с облегчением полез за ним. Разглагольствования «наследника» его уже утомили. Елагин и Рыбак тоже с готовностью повернулись в сторону прорывающейся к ним информации. Всех неприятно задели слова Дира Сергеевича о том, что освобождение старшего брата надо будет считать чудом.
– Это Бурда, – сказал Кечин. – Я выйду к нему в коридор.
Когда финансист вышел, «наследник» сел на кровать в какой-то внезапной обессиленности.
– Сон мне приснился перед самым вашим приходом, – объясняющимся тоном произнес он. – Странный очень сон. Как будто я с отцом, мне лет пять, вхожу в трактир хохляцкий где-то там… Мы же служили там, в Западении, городок Дубно. Мы входим, и нам хамят страшно, вся толпа против нас. И тут батя, как начнет их метелить!
– Что же тут странного? – спросил Елагин, краем глаза поглядев на невозмутимого Рыбака.
– А то, что не мог я ходить с отцом по хохляцким забегаловкам. Я родился через восемь месяцев после его смерти. Мне Колька, Аскольд в смысле, рассказывал, как они путешествовали по заведениям в местечке. И никогда по пояс голым, всегда портупея, все блестит…
Елагин не успел переспросить, что значит «по пояс голым», в номер быстро вошел Кечин.
– Так и знал, – тут же начал он, – изолятор шестьдесят, дробь одиннадцать.
– Где это?
– Говорят, где-то под Полтавой, товарищ майор.
– Это что, для шведов, что ли? – глупо пошутил Дир Сергеевич, напоминая присутствующим, что он по образованию историк. На него даже не поглядели.
– Молодец, Бурда, – сказал майор Елагин.
Кечин процедил сквозь зубы:
– Заглаживает вину, сученыш. Говорил я ему! Он нашел человека согласившегося взять деньги. А ведь до этого… – финансист повернулся к наследнику.
– … ведь до этого никому ничего не удалось всучить. Не берут и все. Прямо Люксембург какой-то.
Младший Мозгалев кивнул понурой головой.
