Марфа отмахнулась:
– Ну и бог с ним, с этим Печерским. Забудьте. Надеюсь, мы о нем больше не услышим.
– Хорошо бы, – вздохнула Вера. – Завтра у нас решающий день. Если всё, что задумано, получится, я одна смогу прокормить семью. Давай-ка скрестим пальцы за наш успех! – Она подняла вверх обе руки со скрещенными указательным и средним пальцами, а потом скомандовала: – Ну а теперь пошли спать…
Глава двадцать четвёртая. Сны и явь
Спать… спать пора. Девочка-паинька готовится ко сну: чёрные локоны струятся меж зубьями щётки, игривые глазки прикрыты ресницами. Ах, как целомудренна тонкая сорочка с высоким воротом, да только острые соски четко проглядывают сквозь тонкий муслин. Так даже лучше: вот она – девственность, зажми её в кулаке, сомни и… размажь. Пусть пресмыкается, вымаливает снисхождение. Пусть лижет хозяйские сапоги!
Сладострастное предвкушение разлилось по жилам, опалило огнём, поманило, и человек шагнул из тьмы. Красавица замерла. Блеск кокетства из её глаз исчез, лицо закаменело. Кого она из себя корчит? Императрицу?.. Бешенство вскипело в крови, и вожделение стало непереносимым. Он потянулся к горлу непокорной, но рука схватила холодный камень – он душил мраморную статую! Ужас, смешанный с гадливостью, покрыл его спину липким потом и… человек проснулся.
За окном ещё переливалась жемчужным блеском полная луна, но в саду уже загомонили птицы – ночь уходила. «Вот ведь приснится же такое», – с отвращением подумал человек и натянул одеяло на глаза. Он попытался вновь заснуть, но ничего не вышло. Проворочавшись с боку на бок целый час, он поднялся. Хватит дурака валять, пора и за дело приниматься.
Пора на шахту – дело не ждёт… Ночь прошла кувырком, и Вера так и не заснула. Ей так хотелось, чтобы с солью всё получилось. Вновь и вновь представляла она, как работники зачистят соляные глыбы, потом разобьют их чугунными кувалдами, а следом они с Марфой запустят соляные кусочки между жерновами. Закрыв глаза, Вера мечтала, как из-под огромного гранитного жернова покажется мелкая белая соль. Жернов в её воображении всё крутился, а мелкая, как речной песок, белая соль всё бежала.
Вера еле-еле совладала с собой и наконец-то успокоилась. Легкая дрёма уже закрутила её в тёплый кокон, когда из этого полусна вышел лорд Джон. Он ласково улыбнулся и покачал головой.
– Вы забыли меня, дорогая леди, – пожурил Джон с притворной укоризной, но было ясно, что он вовсе не сердится, ведь его улыбка осталась такой же нежной.
