Зависть не давала покоя миланским дамам, которым Леонардо отказывал в своей работе, и они говорили про него на всех перекрестках:
– Смотрите, вот идет безбожник Леонардо. Ишь как он нагло кощунствует! Ну, можно ли писать портрет грешной Бергамини в образе св. Цецилии?
Но Леонардо с улыбкою думал, что ни одна из этих строгих, благочестивых христианок не назвала бы кощунством, если бы он изобразил ее в образе какой-нибудь святой.
В это же время Леонардо написал портрет другой миланской красавицы – юной белокурой Лукреции Кривелли.
Но не одно искусство занимало мысли Леонардо, и вечный праздник герцогского дворца не мог погасить в нем того стремления к познанию, которое он испытывал, когда был учеником уже умершего теперь Тосканелли. Обаятельная, глубокая и загадочная личность великого художника Леонардо, ученика знаменитого математика, привлекла к нему массу учеников и последователей. В числе них можно было видеть и ученого монаха фра[5] Луку Пачиоли, горячего друга Леонардо, и несчастного принца Шлеаццо. Так образовалась «Академия Леонардо да Винчи».
В то время наука была на самой жалкой ступени развития. Ученые блуждали во тьме суеверия, и большинство даже самых выдающихся образованных людей верило в чудеса, в сверхъестественные видения и колдовство. Много происходило от этого зла, хотя колдовство строго преследовалось, и много людей, заподозренных в нем, иногда совершенно безвинных, умерли под жестокой пыткой или на костре. Леонардо смело кинул вызов своим современникам. Он сказал им с насмешкой: «Чудеса, колдовство, предзнаменования – вздор. Существует только единая истина, та, которую мы можем видеть, познать и проверить».
С особенной любовью занимался он изучением анатомии с генуэзским ученым Марко Антонио делла Торре. Марко обыкновенно резал труп, а Леонардо рисовал пером и красным карандашом мускулы и кости.
Занятия анатомией считались тогда святотатством, но Леонардо пошел наперекор установившимся взглядам. Художники, объясняя ученикам строение человеческого тела, часто ограничивались единственным правилом: «Длину мужского тела должно полагать в восемь лиц и две трети лица; что же касается до тела женщины, то лучше оставить его в стороне, потому что оно не имеет ничего соразмерного».
Леонардо первый ввел в науку анатомические рисунки и положил основу сравнительной анатомии, сопоставляя в общих чертах сходных животных.
«Опиши внутренности у человека, обезьяны, – говорил он, – и подобных им животных, смотри за тем, какой вид они принимают у львиной породы, затем у рогатого скота и, наконец, у птиц».
