– А кому нужна? – Богиня слушала, внимательно теребя зеленую тунику.
– Она нужна тем, кто понимает, какой путь он выбрал. Мы бессмертные знаем, что наша жизнь вечна, но продолжаем делать то дело, что определила нам Макошь…
– Ой, ли? – Малка поняла издевку и намек в этом коротком восклицании.
– Род, который я хранила, прервался. Моя Доля завершена.
– Так ли?
– Да. Я искала. Род прервался.
– Не лукавь самой себе. Ты не искала. Ты не хотела искать! Ты обняла себя и плачешь! Я рассказала тебе о катарах потому что, когда в день весеннего равноденствия в замке Монсегюр последние Совершенные, как они себя называли, взошли на огромный костер, один из заезжих трубадуров, что так часто сопровождают войска карателей и убийц, громко сказал. «Через семь веков лавр снова расцветет!». Бросившиеся к нему инквизиторы нашли только лютню, а самого певца и след простыл.
– Опять не пойму, к чему ты это говоришь мне? – упрямо мотнула головой Малка, – Со времени гибели катаров на Поле погибших в Пламени прошло всего пять столетий.
– Лавр до своего цветения растет два века. Пора его сажать!
– Мне? – возглас удивления вырвался из груди Малки.
– Тебе и Фрее. Придется вам стать подругами, не разлей вода. Даю тебе сроку подумать. Навести свой город Богородицы. И начинай искать утраченный Род, – Артемида встала, отряхнула зеленый хитон, – Навести Москву и начинай искать. Если скучно одной, возьми Фрею и Жанну что ли, – она обняла Малку и поцеловала в лоб, – Катары были чистыми, и верили в любовь, а обманщики воспользовались этим,…но сами катары не виноваты, что они были доверчивы. Верь чистым духом.
Три подруги сидели на высоком берегу на Воробьевых горах, на самом крутояре. Чуть ниже их и ближе к граду, за каскадом прудов, почти у кромки воды раскинулся Андреевский монастырь, что в Пленницах. Напротив, на том берегу, на болотистой пойме в Лужках выросли стены Новодевичьего монастыря. В отличие от Девичьего, что заложила еще Великая княгиня Евдокия жена Дмитрия Донского, там вдалеке на Бору, назвав его Вознесенским, этот монастырь разлегся вольготно на заливных лугах. Когда-то при Иване Грозном был он далеко за городом, и в нем любили свой век доживать вдовы царские. Даже царица Ирина Годунова отошла от мирских забот за его крепкие стены и чугунные врата. Говорят, там жила вдали от шума дворцового управительница Софья. Однако сейчас Софья обреталась поближе к Кремлю, в Стародевичьем Алексеевском монастыре, так любимом Малкой.
