– А что любезный, – обратился Шереметев к трактирщику, – В городе карнавал?
– О да, почтеннейший. В городе Венецианский карнавал, – охотно ответил толстый парень, подававший вино.
– А что у тебя и костюмы есть?
– За вашу монету – любая прихоть, – парень наклонился и извлек из-за стойки ворох костюмов.
– И лодки есть?
– Обижаете господин. Вы же сами сказали, что в городе карнавал. Как же попасть на него, как не в лодке?
– Гуляем народ! – отдал приказ посол. На следующее утро в вереницу карнавальных масок влились новые, приехавшие с рассветом на лодках, но на это не обратил внимание никто.
После карнавала, от пристани Венецианского порта отвалила фелюга, несущая пассажиров к Италийскому берегу. Без молчаливого согласия францисканцев, Шереметев не отваживался напрямую идти на поклон к мальтийским братьям.
В Риме он сразу же деловито направился в монастырь Святого Франциска, ни мало не смущаясь, что монастырь предназначался для девиц. Оставив свиту он решительно постучал, сказал условные слова и проскользнул в приоткрытую калитку, закрывая которую, чуть не прищемил нос папскому соглядатаю из ватиканских шпионов. Встреча с властителями из Собора святого Петра на Ватиканском холме в его планы не входила. Выйдя через короткое время из той же калитки, он удовлетворенно крякал и ухмылялся в воротник камзола. Подскочившему слуге, коротко приказал снаряжаться в Неаполь, а там взять два корабля с направлением на Мальту. По дороге он заскочил в мальтийский Оберег в Риме и известил мальтийского командора, что они едут на встречу с братьями.
– Ждут! – коротко ответил приор.
В море фелюгу Шереметева встретили аж семь мальтийских галер. Поэтому четыре османских корабля, невесть кем извещенные и ждущие его в засаде в узких бухтах, откатились в синие морские просторы, не желая испытывать умение мальтийских рыцарей, сходится в абордажной схватке, или знание их пушкарей расчетам стрельбы на волне. Задавать вопрос, а откуда добродушные хозяева прознали о прибытие гостя, Шереметев тоже не стал, отложив все до встречи с Великим Магистром.
Гроссмейстер Ордена Раймонд де Перейлос принял Шереметева радушно. Устроил в его честь обед, и произнес тост за вечную дружбу. На закрытом Капитуле Борис предъявил Печать Соломона, данную ему Лефортом, и сказал только одно слово «Единство». Старшие братья, прошедшие Посвящение, понятливо кивнули и попросили посланника обождать в голубой гостиной. Шереметев прождал час, устал и вышел во внутренний дворик дворца размять затекшие ноги. Среди кустов роз и акаций он увидел стоящую в глубине двора статую. Подошел поближе. На постаменте стоял бог морей Нептун, сжимая в руке грозный трезубец и опираясь на щит орденских братьев. «Надо будет по возвращению в Нептуново общество вступить!», – буркнул себе под нос и быстро вернулся назад в гостиную. Братья позвали назад еще через час.
