– Так все правильно, тогда каждый из нас был и воин и ученый. Нес разум огнем и мечом. Как там говорил-то Гог Поганый, – он непроизвольно потер лоб, – Ах да, – вспомнил Микулица, – «Не мир я вам принес, но меч». Два посоха две стороны познания.
Рядом с кругом в полумраке отблесков от факелов он различил Босеан – боевой флаг тамплиеров, выложенный из двух каменных плиток. Белой и черной.
– «Бог есть любовь» – опять вспомнил боевой клич храмовников, с которым он ходил под этим стягом в бой.
Обратил внимание, что стоящие у стен были в перчатках. Это вызвало у него улыбку, которую он постарался скрыть. Тогда металлическая сетчатая рукавица была просто обычной одеждой каждого из них, сейчас это казалось маскарадом.
– Небось, ведь и не помнит никто, откуда повелось, – опять взгрустнул он и тут заметил, что на алтаре лежат циркуль и угольник.
Он напряг зрение, пытаясь понять, зачем они здесь. Ярко вспыхнувший факел, неожиданно осветил алтарь и Яков понял, что это просто Печать Соломона, составленная из строительных инструментов. Шестиугольная звезда, когда-то олицетворявшая для них взаимопроникновение сил света и тьмы друг в друга. Единство всего в этом мире. Добра и зла, Солнца и Луны. Дня и ночи.
– Хитро придумано, – опять одобрил он, – Молодцы.
В этот момент, взяв с алтаря циркуль, навстречу ему уже выступил старший дьяк, держа этот циркуль в руке. Жестом, приказывая им остановиться. Прижав одну ножку к обнаженной груди царя, он торжественно сказал.
– Брат Петр, при твоем первом вступлении в залу эту, в братство наше я встречаю тебя острием, направленным в левую грудь, чтобы показать тебе брат, что память об этом уколе должна вечно храниться в памяти и совести твоей, дабы не выдать тайн нашего братства. Память эта должна вечно биться в твоем сердце. Любой брат напомнит ее тебе словами «Мое сердце», сказанными на любом языке.
Брюс в качестве поводыря новичка, взял Петра за плечо и повел его вдоль стен залы. При первых же шагах ученика раздался удар молота.
– Молот начал ковать твою судьбу, – пояснил поводырь. Не удержался, подковырнул, – А ты, «Пусть Алексашка кует!».
– Веруешь ли? – громкий вопрос заставил вздрогнуть.
– Да!
– В кого?
– В Высшую силу, – как учил Яков, дал ответ Петр.
– Кто идет, – рука младшего дьяка уперлась в грудь.
– Я Петр Алексеевич Романов, царь Московский, долго пребывавший в потемках и теперь ищущий выход к свету и благу, как поступали раньше все братья, – Петр повторял слова, льющиеся ему в ухо со стороны Якова.
