Конан знал, что ходит байка меж лихих людей, что, мол, живет где-то, незнамо, где старый дед по кличке Воля. Все он знает, все помнит, потому, как живет, не меряно. Все заповеди еще от Орды от Кудеяра и от кошевых кругов помнит. Сколь ему лет, когда он дела свои лихие вершил – никто не знает. Одно известно, что когда-то, когда клеймили вольных и смелых людей, что шею гнуть пред господами не хотели, клеймили страшным словом «ВОР» на лбу выжженным, попался он в руки тем, кто правеж вел. Притащили его в жуткий Приказ розыскной Преображенский. Сам Федор Ромодановский, князь-кесарь с ним разговоры вел. О чем – молчок. О кладах древних, о волхвах тайных, о Вратах в другие миры. От дыбы и от плахи открутился хитрый дед, но вот клеймо ему сам Федор собственной рукой ставил. То ли рука дернулась, то ли после тяжелой гульбы был глава приказа, но выжег он на лбу у него слово «ВОН». Скрипнул зубами дед от боли, но весело сказал, глянув в кадку с водой:
– А что князь-кесарь, разве по старым законам ордынским, того, кого ошибкой судьба пометила на волю не пущают?
– Отколь ты воровская душа, про старые ордынские законы ведаешь? – улыбнулся Ромодановский, отметив выдержку татя.
– Да мы ж тоже не лыком шиты, знаем малость божий свет. По свету гуляем да все примечаем!.. – бойко отвечал дед.
– Врешь ты все! Никогда в Орде злодеев не клеймили. Врешь, …но складно. Ну, коль выжег я тебе слово «ВОН» то и пошел отседа вон! Гуляй, пока гуляется, но в руки моим хлопцам не дай тебе Бог попасть.
– Уважь еще раз, – хитро улыбнулся кандальник, – уважь, грешного! Исправь знак на лбу. Вон ты меня уже погнал, так пусть будет на лбу «ВОЛЯ»!
– Ишь ты, – рассмеялся во всей свой голос страшный князь-кесарь, а сдюжишь, еще раз каленого железа опробовать?
– Сдюжу, На Руси тебя выдюжили, и не такое стерпим! – и бодро подставил лоб для раскаленного железа.
Вот с тех пор и прозвали того деда Воля. А слово его в воровском мире – закон. А еще говорили люди, что он от имени всех лихих людей в Беловодье их правду перед другими Посвященными и Любомудрами хранит. Все это вспомнил Конан, пока нетвердой рукой старый нищий не убрал колпак со лба. На лбу его было выжжено «ВОЛЯ». Все ему рассказал Конан, про Ваньку Каина.
– Ну, что ж иди непутевый, – махнул дед, потом вдруг спросил вдогонку, – А что чтишь честь воровскую?
– Чту! – ответил Осипов.
– А что дороже? Честь или золото? – и вдруг Конан услышал знакомые нотки в голосе Воли, и блеснули из-под густых бровей родные жгуче-черные глаза.
