– Поняли Сиятельная, – хором ответили оба, – Спасибо тебе!
– Не за что. Доля такая! – со смехом ответила она, и вышла за дверь, пропав в снежном вихре.
С той ночи все пошло по-другому. Полетел гонец в Ригу, поднял похмельных офицеров с койки, шепнул в ухо, сунул в руку приказ. Офицеры прочитали, выскочили на двор и погнали коней к замку. Кончилась тихая жизнь Анны и ее семейства. Тихо отвезли их в Холмогоры и поселили под охраной снегов и бездорожья. Там Анна Леопольдовна родит Елизавету, Петра и Алексея и последними родами умрет. Императрица похоронит ее с великою церемонию в Невской Лавре. С грустью взглянет на гроб, подумав «С Богами не спорят», пожалеет внутри, однако стражу у каземата бывшего царя Ивана в Шлиссенбургской крепости усилит.
А сейчас, двор собирался в Петербург. Собирался спешно и без радости. Елизавета с Василисой мчались из Кремля на Яузу последними сборами. То ли бес закрутил возок, то ли возница задремал, то ли лешак водил, но вынесло возок к Сухаревой башне.
Серая громада выросла неожиданно, нависнув над ними всей своей мощью. Лошади остановились как вкопанные, будто их кто под уздцы схватил, прервав их бешеный разгон. Елизавета выглянула в оконце возка и, подняв глаза на верх башни, прошептала:
– Прощай, чернокнижник. Жаль, что ты рано ушел от дел наших в дела свои… Внезапно увидела, как в верхнем этаже башни загорелся огонек, и проплыла чья-то тень. Императрица схватила за руку Василису:
– Ты видишь?! Видишь!?
– Что матушка?
– Да вон же – в верхних окнах башни!!
Василиса прильнула к оконцу возка.
– Огонек теплится и тень…. Бес, поди, или лешак…. Ох ты божешь мой! Неужто Яков Брюс?! – удивленно отпрянула Василиса, – Прикажете Угрюмам сбегать?
– Нет,…не будем тревожить дух мудреца. Пусть трудится…. Пусть наш путь по звездам ведает…
– Пошто любомудр дорогу нам закрутил, запуржил?
– Это Василиса он с нами прощается. Привет нам шлет. С короной царской нас поздравляет, – Елизавета неожиданно открыла дверцу, выпрыгнула прямо в сугроб и до земли поклонилась серой башне, – Земной поклон тебе чародей!
И как по мановению чьей-то руки улеглись снежные вихри, и выглянула из-за низких туч полная луна, освещая площадь перед башней. Только в верхнем окне уже не горел свет, а по небу промелькнула тень, то ли легкого облака, то ли пробудившегося от человеческого голоса ворона, то ли колдуна, летящего над ночной Москвой. Государыня нырнула обратно в нутро возка и кони, как бы ждавшие этого, резко рванули с места, унося ее к берегам Яузы.
