Утром зашелестела по Москве весть. Молодой император Петр Алексеевич сгорел в миг от черной напасти.
Брюс опять подошел к окну, посмотрел на просыпавшуюся в утренних сумерках Москву, послушал скороговорку колоколов, передающих скорбную эту весть, и задумчиво сказал, в утренний туман:
– Вот и второго Петра предали, от второго отреклись. Прежде чем пропоет петух. Подождем. Какие наши годы!
В государстве все шло наперекосяк. Боярские роды позвали на царство дочь Ивана брата Петра Анну, давно живущую во вдовушках в Митавщине. Она притащила за собой кучку немецких баронов, которым и раздала власть в руки.
Анна Иоанновна распустила Верховный тайный совет, но, столкнувшись с Ромодановским, быстро собрала вещички и под охраной преображенцев покатилась назад на берега холодного Варяжского моря, утаскивая за собой свою свиту, не принятую даже в Немецкой Слободе на Кукуе. Брюс смотрел на все это сквозь пальцы, но все-таки решил себя обезопасить старым проверенным способом.
Золото. Тот, кто знает тайну золота – тот для всех желанен. Еще в стародавние времена, обретаясь в Париже под именем великого алхимика Николя Фламеля, Микулица проделал этот трюк с Прево Парижа. Когда тот решил приструнить алхимика, Николя дал ему шепотку философского камня, превращающего в золото простой свинец. С тех пор и жил великий Фламель безбедно и спокойно под рукой самого Прево, который тоже жил с того времени безбедно и спокойно. В этот раз Микулица решил повторить фокус.
Давно забылись слухи о легендарной Александре внебрачной дочери Петра. Новая правительница и Бирон ее любимец искали повода разделаться с Елизаветой, единственной их конкуренткой. Попадали в опалу и ссылку те, кто дружил с цесаревной. Падали вокруг нее люди, как деревья под топором дровосека. Брюс понял, что подбираются к нему.
Елизавета жила: то в Коломенском, то в Преображенском, то в Александровской слободе. По наущению Якова не высовывалась. Но время пришло, императрица повелела ей жить в Петербурге. По высочайшему приказанию она переселилась на берега Невы, где ей было пожаловано два дворца – один летний близ Смольного, близ общины Спаса, другой зимний на окраине города. Она зажила здесь очень скромно, носила простенькие платья из белой тафты и на свои средства воспитывала двух двоюродных сестер. Знать пренебрегала царевной, поскольку известно было, что Анна не любила ее. Зато двери елизаветинского дома были всегда открыты для гвардейских солдат. Елизавета раздавала им маленькие подарки, крестила их детей и очаровывала их улыбками и взглядами.
