В дверь входили скорым шагом Меньшиков и Екатерина, с ужасом и непониманием глядя на обнимавшихся Петра и Брюса. Чернокнижник повернулся, грозно зыркнул на обои, метнув взгляд черных глаз, как две стрелы, зло обронил.
– Прощайтесь! Пойду похороны готовить, – и вышел, плечом отодвинув гренадеров, дотянувшихся ему только до уха, не смотря на их богатырский рост.
Петр умер на руках у Екатерины. Перед самой смертью попросил дать ему аспидную доску. Получил. Непослушная рука его вывела «Отдайте все…». Глаза хитро сверкнули, тут же прикрытые ресницами, и рука бессильно упала на грудь. Екатерина напряглась, затаив дыхание, ждала, когда он соберется с силами, чтоб закончить. Петр в последний момент отомстил за все, оставив фразу начатой, но не законченной. Отомстил недосказанностью и отвел подозрение от Брюса в том, что завещание передано ему. Последним усилием воли выполнил свой братский долг. На большее сил не хватило. Император российский покинул этот мир.
Брюс занялся похоронами. Названный брат Роман скоро срубил часовню на дворе крепости Петра и Павла. Великий Навигатор Петр будет покоиться на борту своего боевого фрегата, рассекающего свинцовые волны реки Нави, в своей капитанской каюте, до тех пор, пока рядом не вознесется достойная обитель для его тела. Каменщики начали класть фундамент под собор. А пока Яков Брюс колдовал над телом, сохраняя его по рецептам древних египетских жрецов, нетленным. Чародей и чернокнижник втирал в него мази и пропитывал его ароматическими растворами, вымачивал его в зельях и настоях. Тело должно было дождаться постройки своего корабля, своей лодьи, за штурвалом которой он поплывет в мир героев и богов.
Екатерина и Меньшиков с опаской присматривались к графу. Брюс молчал. Соглядатаи ловили каждое его слово, обнюхивали каждую его встречу. Брюс кожей чувствовал их взгляды, нюхом ловил запах опасности и смерти. Бесследно исчезли два его офицера из братьев, но они и не знали ничего. Просто братья из малой ложи. Погибли кучер и лакей. Но он никогда и не доверял кучерам и лакеям. Утонул в Неве бывший денщик. Но кто знает, почему он стал бывшим и утонул ли он.
Яков соблюдал осторожность. Предельную осторожность. Он научился этому за немереные годы жизни, такие немереные, что не могли и привидится ни Екатерине, ни Меньшикову. При встрече с царевной Елизаветой Петровной его глаза оставались равнодушными и холодными, такими как при встрече со всеми остальными фрейлинами двора. Он галантно приподнимал свою черную шляпу с пером какой-то заморской птицы и раскланивался с должным почтением и уважением. Елизавета же напротив не могла сдержать блеска в глазах при взгляде на этого вечного красавца, любимца ее отца. Глаза ее при приближении Брюса сверкали весело и озорно, но он не реагировал ни на что. Только серые тени кажется, всегда следовавшие за ним мелькали иногда недалеко и от нее.
