– Ты с ума, что ли спрыгнул, самодержец? – сквозь зубы выдавил он, – али перепил, перед тем как указы подписывал?
– Ты чего Яша? – опешил Петр, – Тебя какая муха укусила?
– Это что? – Брюс швырнул на стол Устав.
– Это Устав новый, – не понял Меньшиков.
– А ты вообще сиди, молчи, пока я тебе башку не снес, мразь плюгавая, – рявкнул чернокнижник и глаза его метнули такие молнии, что Алексашка чуть под себя не наделал.
– А что тут не так? – пытаясь держать фасон, огрызнулся царь.
– Если ты и этого не понял, то… – Брюс многозначительно помолчал и добавил, – чтоб завтра эту ерунду прекратил. Волхвов не трогал, звездознатцев и ворожеек не обижал. А я с дороги отверну, в Москву заскочу к новому князю-кесарю, выскажу наше почтение, – он пошел от стола, неожиданно вернулся, – Ты бы Петруша подарил мне башню Сухареву. Она ни тебе, ни твоим прихлебаям ни к чему.
– Бери. Бери, – примирительно согласился Петр, – Съезди в Москву и в Парадиз наш к брегам пустынных волн возвертайся скорее.
– Ладно. А ты, – колдун повернулся к Меньшикову, – ежели хоть раз еще встрянешь не по делу, заупокойную молитву над твоей могилкой читать ни один, даже пьяный пономарь, не отважится. Щен!
Посольство покатило к городу на Неве, а юркая кибитка Брюса в окружении преданных ему денщиков в сторону Москвы. На том и расстались.
В кармане камзола вез царев советник Ивану Федоровичу Ромодановскому, сыну Федора личное послание от царя. Петр писал:
– «Как словесно Вашему Величеству били челом, так и письменно доносим, дабы благоволили дела Приказу Преображенскому принять так, как блаженной памяти отец ваш управлял», – устно же наказывал Якову, – Поздравь нового Приора Сиона с вступлением в должность по наследственному праву и по заслугам, кои отмечены самим Великим Навигатором за беспорочную службу за двадцать лет, что он помогал отцу в деле неусыпного слежения за Русью и всем тем, что на земле этой творится и делается. Также наказывал поздравлять с сорокалетием и желать здоровья отцовского и неугомонности в Доли своей. И приглашай к нашему столу, в город наш Парадиз. Всегда рады будем встретить хлебом-солью.
Кибитка шла ходко по весеннему снегу, неся Брюса через подтаявшие поля, пока еще покрытые белым покрывалом, через темные еловые леса, по тонкому прогибающемуся льду рек и речонок. Кибитка несла его через Русь по ямскому тракту, по пути иноземному к Москве, а проницательный взор ведуна и чернокнижника нес его через года по пути, уготованному новому князю-кесарю Ивану Ромодановскому в долгой его и трудной судьбе.
